Anaan esaam Qun!

[DirtyDiana]

Название:Anaan esaam Qun!
Автор:  DirtyDiana
Бета:  DirtyDiana
Категория:Dragon Age 2
Рейтинг:R
Персонажи и пейринги:Аришок/фэм!Хоук, Варрик
Жанр:Het, AU, PWP
Размер: 2 725
Аннотация: Что было бы, если бы кунари таки удалось захватить Киркволл...
От автора: Бейте, режте, насилуйте, убивайте, но я это сделала! З.Ы. Значение кунарских слов пояснены в конце фика.
Статус: завершен

Часть 1

- Знаешь что… а как по мне, так все это даже к лучшему.
- Серьезно?
- Ну да. Сам представь, кто, как не он, сможет поставить Мередит на место?
- С него же станется прикончить всех магов. И вообще сделать из Казематов пепелище.
- Дружище! Когда ты стал таким угрюмым?
- А когда ты стала так много пить?
Гном усмехнулся и залпом осушил кружку вина.
- Мда, - сказал он, поморщившись. – Неужто они брали его в Висельнике?.. Ладно, ты как хочешь, Хохотушка, а я пойду, поищу закрома наместника. Не был же он настолько глуп, что не держал где-нибудь в подвалах бочонок отменного вина.
- Знаешь, зачем наместнику голова? – улыбаясь, спросила Хоук, заставив Варрика остановиться на пороге и развести руками:
- Что бы корону держать.
Гном, смеясь, скрылся за дверью, оставив Марианн хихикать в одиночестве. Однако вскоре пьяный смех затих, и магесса вспомнила о насущном…
Головы у наместника уже неделю как нет, Киркволл и впрямь едва не превратился в пепелище, Изабелла сбежала, а сама Марианн… сама она проиграла, сложив оружие перед Аришоком.
А за нею это сделал и весь город.
Хоук как сейчас помнила тот бой в крепости наместника: окруженный серыми великанами зал, напоминающий арену, перепуганные аристократы. «Позволь мне выйти против него» - сказал Фенрис, но магесса лишь покачала головой. Это её бой, пусть даже последний – в чем Марианн почти не сомневалась. Признаваясь лишь самой себе, она вспоминала, что краем разума задумывалась о том, чтобы сбежать. Куда угодно… лишь бы не видеть приближающуюся фигуру Аришока, его полный спокойной решимости взгляд, вечно суровое лицо и непоколебимую веру в собственную победу.
Но что-то в Хоук возобладало. Возможно, это был взгляд раненной Меррилль, над которой корпел Андерс. Или Варрик с Бьянкой наперевес, готовый в любой момент пустить стрелу в любого, кто посмеет к ним приблизиться. Или Авелин, которая никогда не сдавалась.
Хоук должна была сделать это ради друзей, ради Кирквола. Убить его или умереть.
Но ни того, ни другого не случилось. Город цепей пал, наместник убит, Мередит заточена в Казематах, а над магами и Орсино довлеет теперь куда более страшная сила – Арваарад.
- Теперь все мы в цепях. Даже ты, Аришок, даже ты… - промурлыкала Хоук, поглаживая гладкое горлышко бутылки.
Он оставил её в живых. Спрашивается, зачем? Ответ очевиден – военный лидер кунари оказался не столь твердолоб и проявил хитрость. Многие в народе знали Марианн и её заслуги: помощь городской страже, истребление разбойничьих шаек, экспедиция на Глубинные тропы. Знали и уважали. Ферелденская беженка высоко взлетела, но быстро пала.
Что теперь будет с Киркволом? То же, что и с Сегероном и Ривейном. И другими захваченными кунари землями. Верных виддатари, возможно, отрядят в Бен-Хасрад, а сопротивляющихся накормят камеком, обратив в бездумных рабов. Да и Церковь, не иначе, как превратят в Виддатлок.
Но разве об этом ты хочешь думать, спрашивала себя Хоук. Хватит! Или нет… Паршаара! Вскоре все будут говорить языком Пар Воллена.
Но Марианн было плевать… она сделала все, что могла для этого города. Все, что было в её силах. Да и сейчас продолжает, особенно когда дело касается сопротивляющихся… Первое время Аришок часто вызывал Хоук к себе, вернее сказать в покои наместник, теперь принадлежащие предводителю кунари, и без лишних оборотов приказывал вразумить сопротивляющихся «кабетари».
- Слушаюсь, Ваше Величество, - усмехалась Марианн, купаясь в собственном лживом угаре, как в водах Недремлющего моря. – Или как прикажете к вам обращаться?
Аришок хмуро молчал, одним лишь взглядом заставляя Хоук уйти прочь. И она уходила. Лишь бы не видеть, лишь бы не слышать…
Но сегодня она осталась одна.
Авелин пытается добиться от кунари разрешения снова организовать стражу, дабы поддерживать порядок в городе. Она права, если люди будут видеть, что стражники по-прежнему готовы их защищать, то и паники и сопротивления в Киркволле станет меньше. Осталось только донести это до самого Аришока…
Андерс и Меррилль, как Хоук не умоляла лидера кунари оставить их при ней, были заточены среди остальных магов, и, скорее всего, состоят в разных каратаам.
Фенрис с присущей ему деликатностью в общении с кунари, старается хоть как-то подступиться к Аришоку, видимо, желая убедить его оставить город. Надо же... уж чего-чего, а подобного Марианн от него не ожидала.
Варрик праздно шатается по крепости, изредка составляя компанию Хоук. Однако в отличие от неё, гном по-прежнему не теряет надежды выбраться и надрать задницу собственному брату.
Брат…
- Как же хорошо, что тебя здесь нет, Карвер, - шептала Хоук, глядя в пустоту. - Ты где-то там, где, возможно, не менее опасно, не менее страшно и тяжело. Но ты свободен, и это главное…
Хватит, хватит, хватит! Плевать! Она так устала! Так устала вспоминать, бороться, выживать. Так устала от того, что приходилось сдерживаться, находясь рядом с ним. Сдерживаться и скрывать истинные чувства под маской праздного веселья, под маской безразличия. Сейчас ей уже нечего терять, а значит нечего бояться.
Марианн залпом осушила бутыль, отставила её в сторону. Зеленые глаза безумно сверкнули.
- Как ты там говорила, ривейнка? Проживать каждый день, как последний? Да будет так.

- Его Величество ещё не спит?
Бересаады хмуро покосились на Хоук: на любезную улыбку, странный взгляд и длинный плащ, скрывающий всю фигуру, но промолчали и не стали чинить препятствий. Разумеется, ведь они хорошо знают свою роль и свое место. Марианн усмехнулась, входя в покои наместника.
Как ты отнесешься к тому, если я решу сыграть не по правилам, кадан?
Это была большая комната, с высоким потолком и каменным балконом, увешанным красными бархатными шторами. Широкая кровать с балдахином, стол, усыпанный какими-то фолиантами, пара шкафов. Картины, что некогда украшали серый камень стен, были сняты, как и гобелены с изображениями киркволского орла. Строго, холодно и невозмутимо. Как и сам Аришок.
Лидер кунари стоял у балкона, скрестив руки на груди. На нем не было привычных доспехов, даже секиры и меча, которые сейчас стояли в углу, недалеко от кровати. Обнаженный по пояс, с тяжелым взглядом, устремленным куда-то в даль. За пределы комнаты, крепости, самого Киркволла, куда-то за Северный пролив, в Пар Волен, Кунандар.
Нет, ты здесь. Здесь и сейчас. Со мной.
- Ваше Величество, - промурлыкала Марианн.
Недолгое молчание, а потом голос… сильный, низкий, бесстрастный, твердый.
- Хоук. Зачем ты пришла?
- О, Ваше Величество, неужели вы не знаете, как страстно я желаю погреться в лучах вашей…
- Паршаара, - голос стал ещё более твердым, заставив сердце на мгновение замереть. – Я устал это слушать. Зачем ты пришла?
Теперь Аришок смотрел на неё, отвернувшись от балкона, пронизывая острым взглядом серых глаз. И, конечно же, недоволен. Как и всегда.
Рука магессы ловко вынырнула из-под плаща и поставила на стол припасенную для Варрика бутылку отменного орлесианского вина.
- Хочу с тобой выпить, - безмятежно молвила Хоук, продолжая самозабвенно улыбаться.
- Зачем?
Марианн покачала головой. Как же он любит задавать вопросы, на которые совершенно не знаешь, что ответить.
- Хочу развеяться, - усмехнулась она. – Знаешь, Твое Величество, после того, как ты захватил Киркволл, здесь стало до жути скучно. Даже в Висельник не сходить. Я призываю тебя к ответу за сие недоразумение. Садись и пей со мной.
- У тебя есть занятие, Хоук.
- Какое? Искать Изабеллу? Я говорила тебе, мой друг, если ривейнка ушла, то её уже не вернуть. Если она сама этого не захочет, конечно же.
Надеюсь, подруга, ты уже достаточно далеко от Вольной Марки.
Аришок продолжал неподвижно стоять, не сводя хмурого взгляда с магессы. Так он смотрел на неё и в первую их встречу, и в последующие, и лишь изредка в его взгляде встречались нотки одобрения. Она всегда была не права, всегда делала что-то не так. Иногда Хоук ловила себя на мысли – ради чего же она все это делает? Ради благополучия Киркволла или едва заметного довольного кивка Аришока?
- Хорошо, - вздохнув, сдалась она. – Завтра же примусь за поиски Изабеллы. Но сегодня…
Хоук осеклась. Надо же! Она-то думала, что ей придется свернуть горы, потушить солнце и осушить все реки Тедаса, прежде чем Аришок согласится и сядет с ней за один стол. Определенно, в этом мире что-то меняется.
Довольно усмехнувшись, Марианн села напротив кунари и разлила вино по кружкам. Конечно же, это был верх кощунства, пить благородный напиток таким образом, но Хоук было все равно.
Здесь и сейчас. Со мной.
Магесса украдкой следила за каждым движением предводителя кунари. Вот он берет кружку, медленно подносит её ко рту, пробует вино на вкус, осушает, по-прежнему не выказывая никаких эмоций. Ставит на стол, снова устремляя невозмутимый взгляд на Хоук.
- Ещё?
- Да.
- Гляжу, тебе приглянулось человеческое пойло.
Аришок промолчал, снова пригубив. Подобное повторилось ещё пару раз, пока бутыль не показала дно.
Сказать, что Марианн была удивлена – значит не сказать ничего. Почему он согласился? Почему не выставил вон? Ведь стоило ему лишь поглядеть на Хоук чуть дольше, сказать лишь одно слово и больше бы он её здесь не увидел. Такое случалось не раз, когда магесса приходила в его лагерь за очередным заданием. «Он уважает вас, монна Хоук. Быть может, вы сможете хоть как-то повлиять на него…». По-старчески водянистые глаза наместника едва ли не умоляли – что же Хоук оставалось делать? Лишь приходить и всячески умасливать Аришока, стараясь не прогневать его неосторожным словом или жестом.
Но полно думать об этом. Что за глупости? Ведь он сейчас здесь, рядом. Слишком близко, чтобы сдастся и уйти. Слишком долгими были ожидания, слишком много вина она выпила сегодня.
Больше ни о чем не задумываясь, Марианн встала и скинул плащ.
Однако взгляд Аришока почти не изменился, несмотря на то, что перед ним стояла совершенно обнаженная женщина. Но он молчал. И это молчание показалось Хоук куда красноречивее любых слов.
Обогнув стол, Марианн встала за спиной кунари, опустив руки на его плечи. Сильные, напряженные и… горячие? Словно бы камень, выброшенный из вулкана. Поверхность, остывает, но в глубине всё ещё томится жар. От одного лишь прикосновения Марианн едва держалась на ногах.
- Его Величеству жарко? – пропела магесса, опуская руки ниже, касаясь могучей груди, столь же твердой и горячей.
Но в ответ она слышала лишь его мерное, спокойное дыхание, и негромкое потрескивание огня в камине. Хоук вспоминала, как впервые осталась с Аришоком наедине, после взятия Киркволла.
- …Верни мне хотя бы Андерса, прошу!
- Нет.
- Послушай, он взаперти может натворить бед и…
- Я не желаю повторять. Если он будет опасен – его уничтожат.
О, как она злилась! Упрямец, слепец! Как же ей хотелась схватиться за посох и повторить тот бой! Сжечь, свести с ума, навести кромешный ужас, натравить на него всех демонов Тени… но… Но, глядя в эти серые глаза, чувствуя его силу, Хоук терялась и с горечью осознавала свое полное бессилие. Злость утихала, отступала, оставляя место чему-то иному. Её попеременно бросало то в жар, то в холод, а после, магесса с ужасом поняла, что готова снести любое его решение, покориться любому его слову.
И сейчас…
Марианн знала, что больше не может медлить. Она делала все то, что когда-то хотела, все то, от чего сдерживала себя каждый раз, находясь наедине с Аришоком. Пальцы гладили грудь, плечи, живот, путались в белых волосах. Губы касались мощной шеи, осыпали поцелуями. Марианн упивалась им, словно диковинным вином, пьянела, сходила с ума, терялась в неизведанном. Новый путь, новый воздух, новое небо, новый мир, совсем другой, в котором мало что осталось от старого. Не сдержавшись, Хоук застонала, опустив голову на плечо кунари.
Всё. Последний рубеж перейден. Теперь он знает, должен знать, не может не знать, чего она хочет! Теперь Марианн была готова сделать все, что он скажет. Прогонит – и она уйдет, велит остаться – останется и… всё, всё, всё! Как же хотелось говорить это, не переставая повторять: «Всё, всё, что пожелаешь…». Но слова застревали в горле, заставляя задыхаться.
Немного протрезвев, Хоук выпрямилась, чтобы в тот же миг сесть к Аришоку на колени, запустить пальцы в белые пряди и притянуть ближе. Только бы не заглянуть в его глаза, только бы сдержаться, не утонуть, не раствориться, не потерять уже и без того потерянную волю.
Но тщетно.
Серые, бесстрастные, чужие, холодные. Все тот же взгляд, но могут ли эти существа хоть что-то выразить глазами? Быть может, истина скрывается в этом его молчаливом бездействии? В немом позволении, в холодном бесстрастии.
Да, вот мой путь.
Марианн с глухим стоном прильнула к губам Аришока и воистину окунулась в волну мучительных, томительных чувств. Кунари по-прежнему был неподвижен и беззвучен, но Хоук уже слишком забылась, чтобы обращать на это внимание. Целовать, целовать, целовать, упиваться им и собственным безумством, забыть всё то, что когда-то сдерживало.
Марианн не знала, сколько прошло времени, но когда она таки оторвалась от Аришока, губы горели, а в груди не хватало воздуха.
Но…
Что?..
Ей показалось, померещилось, быть того не может!..
Однако нет. Как только Марианн открыла глаза и взглянула в лицо Аришока, то сразу увидела, что уголок его губ едва заметно приподнялся. Усмехается! Неужели?! Его это, верно, забавляет! И впрямь! Монна Хоук, базалит-ан, насмешница – на самом деле женщина, которая трепещет от одного его взгляда, забывается от одного прикосновения.
Столь неожиданное открытие вновь отрезвило Марианн и, прижавшись к кунари всем телом, она опустила руку вниз его живота.
Теперь настала её очередь усмехаться.
- Надо же. Какая неожиданность. Что скажет ваш Кун, если узнает, что ты хочешь женщину, да ещё и кабетари?
Мариан не ожидала, что по-прежнему будет видеть на его лице усмешку.
- Хочешь принять Кун?
- А в Пар Воллене хорошее вино?
Но в тот же миг Хоук застонала, снова опустив голову на плечо Аришока, когда сильные привычные к оружию руки изучающе скользили по её телу, заставляя выгибаться и подаваться навстречу. Не грубые, но и не нежные прикосновения, не робкие, но неспешные, сводящие с ума, снова повергающие в безумство, пытку, мучительную сладость.
Она стонала, уже и не пытаясь сдерживаться. Этот стон просил, умолял, а потом и едва ли не требовал.
Утоли, овладей, возьми.
Услышал ли его Аришок или нет, но вскоре магесса почувствовала, как он поднимается и усаживает её на стол. Увидела, как его рука рвет завязки на штанах, а другая толкает Хоук в грудь, заставляя улечься.
Более не медля, кунари схватил Марианн за бедра и подался вперед, а она захлебнулась стоном. Стоном долгожданной боли, долгожданной сладости, долгожданного наслаждения. Забываясь и отдаваясь… нет. Аришок брал, не спрашивая, не останавливаясь, брал, потому что хотел.
Сильно, властно, жестко.
Он не стонал, не рычал, как иные мужчины, с кем Марианн когда-то проводила ночь. Лишь спокойное и мерное дыхание стало более глубоким и тяжелым.
Подавшись вперед, Марианн обвила руками могучую шею, прижалась к сильному мужскому телу и снова прильнула к его губам. Целовать, отдаваться, быть его, принадлежать. Так хотелось кричать: «Ещё, всегда, не останавливаясь». Но Хоук могла лишь задыхаться от стона и поцелуя, от боли и наслаждения.
Век, тысячелетие, ещё один Мор успели пройти – Марианн не знала. Она пришла в себя лишь позже, сидя на коленях по-прежнему горячего Аришока, чувствуя его дыхание, его руки на себе. Обессиленная, слабая, лишенная всего, даже воли. Кому же она теперь принадлежит – себе или ему?..
- Хоук.
- Да?..
- В Пар Воллене самое лучшее вино.

Часть 2

Как же сложно объяснить… подобрать слова, выразить чувства, выказать все, что на душе. В сердце, в мыслях.
И знать, что он не поймет. Не поймет, потому что другой, чуждый, северный. Холодный и горячий, говорящий молчанием, касающийся взглядом.
Воин. Слишком сильный, чтобы проявить слабость. Слишком чужой, чтобы быть родным.
Но на него смотрит сердце, женское сердце, которое видит больше, чем глаза. Сердце, для которого он - все. Ферелденское небо с серыми тучами, холодная и суровая земля, крепостная стена, роковые валы Недремлющего моря. Падаешь с вершины Остагара, умираешь на Глубинных тропах, тонешь в болотах Каркари. Что бы ты ни делала – он везде. Он – твоя свобода и твои Казематы.
Думаешь о доме, о Лотеринге, о том, что потеряла и что обрела. Рвешься к родному, близкому твоему сердцу, но покой находишь лишь рядом с ним. Но почему?!
Почему, о Андрасте?! Почему он, почему так мучительно, почему так страшно.
Словно глупая маленькая девчонка. Не испугалась Порождений Тьмы, дракона, демонов Тени. Пережила смерть отца, сестры, матери.
Обрела новый дом, уважение, друзей.
А мысли все там же.
Крепость наместника.
Главный зал.
Немая мольба в глазах собравшихся.
Его высокая фигура.
Так медленно, не торопясь.
Боишься поднять посох, забыла все заклинания.
Сжечь, пронзить ледяной стрелой, повергнуть в ужас.
Не можешь, потому что он сильнее.
Не можешь, потом что готова умереть от его руки. Умереть, чтобы больше никогда не чувствовать.
Ничего.
Сладкая, желанная смерть.
Ведь любовь тоже подобна смерти.
Маленькая смерть частички себя, смерть воли, смерть… смерть… смерть…


«В Пар Воллене самое лучшее вино»
Хоук очнулась, резко подняв голову.
Огляделась.
Все на местах. Она – в кабинете наместника, на столе горстка свитков, пара запечатанных писем, бутылка вина.
Марианн хмуро покосилась на сосуд, и боль в голове стала сильнее.
Снова перепила. Проклятье.
- Фенрис!..
В горле так засаднило, что Хоук не удержалась от болезненного стона.
Мой ли это голос?
- Ты звала?
Эльф сидел в углу, скрестив испещренные лириумом руки на груди.
Хмурится. Все здесь хмурятся.
Марианн откинула назад растрепавшиеся пряди черных волос и взглянула на эльфа мутным взглядом.
- Долго я спала?
- Не прошло и часа.
Лжешь. Прошли сотни часов. Сотни дней. Она успела снова побывать в Лотеринге, увидеть, как Карвер играется с щенком, Бетани плетет косы. «Ты так похожа на отца, Марианн. Тот же взгляд, тот же острый язык» - улыбаясь, говорит мать. А потом приходят Порождения Тьмы. Потом кровь, вереница смертей, все мелькает пред глазами: беженцы, Киркволл, Гамлен, Кровавые клинки. «Как поживаете? Я Варрик Тетрас, к вашим услугам». Странный взгляд больших зеленых глаз, девочка, мечтающая оживить проклятое зеркало, женщина-рыцарь, таинственная пиратка, Серый Страж, Лириумый идол, Казематы, отступники, Аришок.
Хоук тряхнула головой.
Да-да, все останавливается на нем. А-р-и-ш-о-к. Один из триумвирата. Воин, захватчик, кадан.
Кадан.
- Хоук?
Как он так быстро оказался рядом?..
Фенрис потрепал Марианн по плечу, взял бутылку.
- Хватит. Варрик прав – ты стала слишком много пить. Ещё есть чем заняться.
- Ты прав. – К демонам твою правду.
Эльф кивнул и скрылся из кабинета. Беззвучно, как тень.
Хоук перевела взгляд на лежащие рядом свитки. Все они – плод её трудов по поискам Изабеллы. И в каждом из них она врала, юлила и выслуживалась. Нужно было поднять старые связи, обратиться к Кровавым Клинкам, которые наверняка все ещё где-то по близости – затаились в пещерах Расколотой Горы или где-нибудь в Клоаке.
Как бы она не старалась думать о деле, мысли о той ночи по-прежнему не отпускали. Казалось бы, даже вино не способно было её отвлечь. Оно лишь нагоняло томительную слабость, воспоминания. Тяжелые руки на талии, близость сильного мужского тела, оглушительная сладость и боль.
«В Пар Воллене самое лучшее вино».
Она приходила к нему и позже. На следующую ночь, снова с вином, с извечным: «Приветствую, Ваше Величество». По-прежнему купаясь в собственном яде, расточая улыбки – одна красноречивее другой. Марианн чувствовала себя танцующей на краю дремлющего вулкана. Она кривлялась, смеялась, дразнила – все бес толку. Вулкан молчал, спокойный и холодный.
О, как же ей хотелось вывести его из себя! Заставить гореть, не важно от чего – от злости или желания. Лишь бы он всецело почувствовал то же, что чувствовала и она.
Но нет.
Каждую ночь, когда Хоук снова появлялась на пороге покоев наместника, каждую ночь кадан овладевал ею, отнимая все силы, заставляя гореть и плавиться. Гореть от собственной страсти, гореть от желания его огня… но Марианн оставалось лишь выдыхаться от своего танца, падать на краю вулкана и ловить далекие отголоски спящего жара.
На ясном берегу затуманенного сознания возникали воспоминания - обрывки редких разговоров. Видит Создатель, она пыталась. Пыталась понять, пыталась сказать ему.
- Есть ли в Пар Воллене любовь?
- Там есть Кун – это все что нужно.
- Я знаю, вы живете иначе… Вы не принадлежите себе, вы - часть своего народа, единое существо. Но разве не было… кунари, которого ты считал другом? Близким?
- Аришок, Арикьюн, Аригенна. Олицетворения духа, тела и разума. Это больше, чем родство или дружба.
Но слова обрывались. В памяти оставались лишь стоны, прикосновения, едва заметная усмешка на плотно сомкнутых губах, поцелуй, оставшийся без ответа.
А однажды…
Хоук была зла, и больше всего - на саму себя. Чего она хочет, чего добивается? Неужели думает, что он скажет те слова, которые ей так хочется услышать? Нет, эти слова для него ничего не значат. Пустые, не нужные, лишние, ничего не отражающие. Но как?.. Как узнать, как почувствовать, прочесть, услышать?
- Что это, Аришок? Что? – кричала она в ту ночь. – Ты не гонишь меня, не зовешь. Позволяешь входить в свои покои, но никогда не пошлешь за мной сам. Ты едва ли скажешь хоть слово о том, что происходит… происходить здесь, ночью!
- Зачем? – спросил кунари, стоя у камина. – Ты придешь сама.
Жар, холод, злость, бессильная ярость. Марианн вылетела из комнаты, мало беспокоясь о том, что кто-то из знакомых мог её заметить.
С тех пор минула неделя, а Хоук так больше и не появлялась в покоях кунари. Даже отчеты о своей работе она передавала через посыльных, которые в свою очередь передавали ей короткие указания Аришока.
Ни слова.
Ни взгляда.
Как же она истосковалась, как же хотела снова придти, забыть тот случай, и не важно, что Аришок окажется прав.
«Ты придешь сама».
Приду. Приду, черт возьми!
Марианн, не помня себя от вновь нахлынувшей злости, резко встала из-за стола и направилась прочь из кабинета. Вперед, вперед, не останавливаясь. Вдоль коридора, пересекая зал. Решительно, не обращая внимания на удивленные взгляды.
И вот.
У дверей все те же Бересаады, только в этот раз они посмели заступить ей дорогу.
Не в этот день.
- Аришок… - начал один из них.
Взмах руки, слишком резкий и слишком порывистый, но вспыхнувшее в воздухе пламя заставило обоих воинов отшатнуться. Выигранного времени хватило, чтобы толкнуть двери и войти внутрь.
Лидер кунари встретил Марианн хмурым взглядом. Аришок стоял у камина и, по всей видимости, был оторван от созерцания танцующего в очаге огня.
- Хоук.
- Марианн! - выпалила она, захлопывая дверь.
Резко обернувшись, магесса устремила на кунари полный злобы взгляд. Между длинных пальцев поигрывали - то воспламеняясь, то потухая - языки магического огня.
- Что тебе нужно?
- Реванш!
Аришок молчал. По-прежнему спокоен и холоден, но одновременно как-то непривычно мрачен.
- Ты была повержена. Смирись.
- Черта с два, Аришок! – яростно прошипела она. – Мне надоело стоять в стороне, наблюдая за тем, как ты превращаешь Киркволл в Создатель знает что!
- Ты умрешь. В этот раз я не пощажу тебя.
Да будет так.
- В этот раз я готова.
Огненный шар в руке пульсировал, слегка обжигая кожу. Ощущение собственной силы успокаивало, придавало решимости. Впервые после восстания кунари, Марианн снова почувствовала себя Хоук. Закаленная магией воля, умение сохранять спокойствие даже на краю пропасти.
Пусть лучше она умрет в бою, как Бетани, чем от собственной глупости и слабости.
… умереть от его руки. Умереть, чтобы больше никогда не чувствовать…
Первый огненный всполох угодил мимо цели, что разъярило Марианн ещё сильнее. Впервые за многие годы, проведенные в занятиях магией, Хоук черпала силы из собственной злости. Так нельзя, ты погибнешь, говорил разум. «Сила в руках того, кто спокоен. Злость, не контролируемая ярость в бою – первый шаг к погибели. Будь глуха к чувствам, слушай лишь разум» - говорил отец.
Но все голоса в голове потухли, утонули в невыносимо громком крике. Злость, обида, гнев, ненависть, пламя!
Выученные движения, порывы, удары. Молния, ледяные стрелы, огненный шар, снова молния. Снова холод, от которого бросало в дрожь. Ярость застилала глаза. Марианн почти не чувствовала, что уже начинает выдыхаться. Она сделала очередной выпад, как вдруг из всей этой завесы вышел совершенно невредимый кунари и одним ударом заставил Хоук отлететь назад, в тот же миг оказываясь рядом.
Сильная рука уперлась ей в грудь, вдавливая в стену, заставляя задохнуться и вскрикнуть. Вот сейчас серые пальцы сомкнуться на шее, небрежно сдавят, и Хоук распрощается с жизнью. Всего-то. Быстро, почти безболезненно.
Нет!
Марианн рванулась изо всех сил, пытаясь освободиться. Тщетно – Аришок был гораздо сильнее. Одной рукой перехватил тонкие запястья, свел их над головой магессы.
- Пусти меня! - прорычала Хоук, снова попытавшись вырваться.
- Зачем?
Что?.. Снова?.. Снова усмехается?..
- Отпусти, черт тебя подери! Не смей!
Ткань мантии треснула, золоченые пуговицы заскакали по каменному полу. От удивления Марианн так и не разразилась очередной гневной тирадой, а замерла, почувствовав на груди прикосновение горячей ладони. Изучающий взгляд серых глаз скользнул следом за рукой, под разорванную мантию, коснулся груди, опустился ниже, неторопливо и медленно. Хоук тяжело дышала, чувствуя бьющееся в горле сердце, и отдаленное желание вырваться.
Она снова зарычала, трепыхнулась, и рука на груди сжалась, заставив очередной гневный рык потонуть в протяжном стоне.
Ниже
Ещё ниже.
Там, где горит. Там, где любое прикосновение вызывает ещё более громкий стон.
- Нет, нет, нет… - взмолилась Хоук.
- Да, - было ей ответом.
- Я ненавижу! Ненавижу тебя!
И снова сладость лишает силы и воли, снова мысли обращаются пеплом. Ничего. Нет ничего, кроме этих мучительных ласк, кроме сводящего с ума желания.
Марианн подавалась вперед, тянулась к столь желанным губам. Просила, молила его прекратить эту муку, снова сделать своей. Снова подавить волю, лишить всех сил.
Хоук не помнила, как оказалась на кровати, не помнила, как скинула порванную мантию.
Он.
Так близко, что не свести колени.
Так горячо, что невозможно сдержать стона.
Кадан.

- В Пар Воллене и впрямь хорошее вино?
- Лучшее, - усмехнулся кунари, глядя на то, как Марианн прижимает к губам его руку.
- Как-нибудь угостишь меня.
- Как-нибудь, кадан.

______________________________________________________________________________

Arvaarad (Арваарад) : букв. "Контролирующий зло". Важнейшая роль в сообществе. Арваарады отвечают за контроль магов, сааребасов, чей дар должен быть смирён и покорен. У каждого сааребаса должен быть свой арваарад. При гибели кого-то из них, другой стремиться обрести Кун, приняв произошедшее как то, чему должно было случиться.
Viddathari (Виддатари) : Те, что были обращены в Кун (существа других рас и с другими религиозными взглядами).
Viddathlok (Виддатлок) : "Храмы" для перевоспитания рабов, которые были захвачены кунари. Контролируются Бен-Хасрат.
Ben-Hassrath (Бен-Хасрат) : букв. "Сердце многих". Бен-Хасрат - больше, чем просто организация, больше чем десница, карающая неверных, больше чем стража тех, кто верит. Это - душа Кун, душа, связующая таких кунари, каких привыкли видеть другие народы (военных) и множество других кнуари, занимающихся земледельчеством, музыкой и изобразительным искусством. Функции Бен-Хасрат - намного более глобальные, чем можно себе представить. Помимо связующей части, они занимаются "перевоспитыванием" будущих "виддатари" - существ иной расы, чтобы приспособить их к Кун, поскольку они высоко ценят человеческую силу. Перевоспитывающиеся рабы, при оказании должного сопротивления, предположитльно травятся саар-камеком в специальных "храмах" и после "очищения" представляют собой некое подобие Усмирённых.
Parshaara (Паршаара) : Хватит! Довольно!
Kabethari (Кабетари) : букв. "Примитивный". Обычный человек. Поскольку кунари - завоеватели, а переводить людей, убивая их, считают расточительством, это определение используется для всех людей, которые стали рабами, но не обратились в Кун, поскольку Кун является добровольной верой.
Kadan(Кадан) : "Близкий сердцу". Любимый человек, близкий друг.
Qamek (Камек) : Вещество, используемое кунари для того, чтобы делать из людей бездумных рабов.
Karataam (Каратаам) : Группа кунари, состоящая из арваарадов-проводников и их сааребасов.
Beresaad (Бересаад) : Воины-разведчики, вооружённые острыми и смертоносными копьями. Наиболее приближены к Аришоку, также являются его защитниками, и могут отвечать на вопросы, связанные с аудиенцией к самому Аришоку. Также этим словом можно назвать группу, отряд кунари.
Basalit-an (Базалит-ан) : "чужак, достойный уважения". Существо, не принадлежащее к Кун и по каким-то причинам достойное похвалы и благодарности кого-либо из "треноги".

@темы: Гет, Аришок, R, Фанфикшен