Как обычно, потащено с тумбы.

[Ataash Qunari!]

«Это не то, чего я хотела...» © автор

@темы: Арт, Гет, Аришок

---

Флаффный флафф с Аришоком

[Ataash Qunari!]

Осторожно, может свести зубы

@темы: Арт, G, Джен, Гет, Аришок

---

Фик «Быть», гет, R, Аришок/Саирабаз

[Ataash Qunari!]

Название: Быть
Автор: Bro Dee
Размещение: Разрешение получено.
Тип: гет
Пейринг: Аришок/Саирабаз
Рейтинг: R
Размер: мини
Жанр: ангст, драма
Предупреждения: ОЖП
Саммари: По заявке с Сикрет Санты - запретная любовь, тяжелые страдания, своеобразная форма AU.
Примечания автора: Перевод держите, кисы :
Карастен - солдат.
Тамассран - жрица, отвечающая за воспитание молодежи.
Имеркани - дети, ребенок.
Касаанда - росянка, плотоядное растение
«Анаан эсаам Кун» - Победа в Кун
Аташи - дракон
Акун - равновесие
Куноран-вел - Тот, кто является примером для других
"Асит тал-эб" - Так должно быть (То, что должно быть)
«Атааш варин ката» - «В конце ожидает слава»

Читать на Фикбуке


Иногда он думает – сними с неё маску, дай в руки оружие и она станет превосходным карастен.

Влажной тряпицей вытри лицо, вылечи заплывшие глаза – она станет хорошей тамассран.

Сними тяжелые цепи и оковы – она породит новых имеркани, выносливых и бесстрашных, истинных потомков Кун.

«Покажите мне сааребас» - только и говорит он вслух. Глас его подобен реке, неторопливой и вечной, связанной со всеми водами океана.

Ничто. Просто осколки.

Арваарады подтаскивают её поближе. Шаг твари – неуверенный, медленный; когда её волочат, она почти не касается дорожной пыли. Руки – чудаковатое вен сплетенье, криво сросшиеся пальцы, скрытое маской лицо.

Когда Аришок приказывает, они снимают конструкцию из стали и кости с её лица.

В уголках глаз влажно поблескивает ни то слюда жидкая, ни то соки касаанды. Сааребас боится солнца, его ярких пронизывающих лучей, что выедает очи и стучат по вискам. В коже её – ни капли крови, покров сходит, шелушась и гния; сквозь бесцветные веки виден беспокойно-белёсый глаз. Сквозь губы и рот, изогнутый засохшим руслом реки, она выхаркивает слова.

«Анаан эсаам Кун».

Выхаркивает с любовью, с бесконечной преданностью и смирением. С белым крошевом (зубы), с красной мякотью (языка), с мутной влагой (слюны).

Аришок приказывает – напоить и держать рядом.

Бас приходящий и бас уходящий (подобно приливу), будет видеть идол высшей добродетели.

Идол внутренней борьбы, идол служению Кун.

Сааребас поят водой – прозрачною ключевой, согретой пыльными ветрами. Из кувшина, длинного с узким горлышком, поливают губы и веки. Тварь пьет захлебываясь, вздрагивая в затаенном удовольствии. Когда влага течет по лицу, она смывает кожу и ресницы; а она пьет, буквально – пожирая саму себя.

Но когда лицо её оплетают маской – слившиеся в поцелуе кость и сталь – губы покрываются инеем. Никто не увидит и никто не узнает, пыльный ветер слизнет капли упавшие под ноги.

Держать тварь подле себя – опасно, знает Аришок. Стреноженный и опутанный плетью сааребас - это пленный аташи. Рано или поздно зверь вырвется и убьет тебя, дикий и неподвластный как океан. И в кровавой жатве своей будет он беспощаден.

Аришок знает и закрывает глаза, слушая, как играет с цепями и веревками заблудший ветер.


…



Время проходит, год сменяется годом – как сменяют друг друга Солнце и звезды. Басы приходят и уходят, то нахлынув приливом, то ударив волной. На их губах истиной-молоком свербит истина, но истинна эта - непостоянна, как перелетная птица, как утренний туман меж холмов.

Неизменным остается лишь Кун и Сааребас подле левой руки Аришока.

Влажная зима сменяется засушливым летом, но тварь живет, прорастая сквозь цепи и маску, словно дикий зверь, словно дикий цветок касаанды. Врастает в стены, оплетает башни Киркволла диким плющом-цветком. Как кровавое марево, как чумная лихорадка.

Его сааребас это живая фреска, могучий идол – завидев которого, басы обращаются в бегство.

Против Кун не выстоит ни одна волна, знает Аришок и его арваарады в очередной раз снимают с твари маску.

Каждое обнажение, каждая демонстрация, с течением лет становится пыткой для них обоих.

Когда солнце (грубое, летнее или кристальное зимнее) облизывает её лицо – из-под век твари начинает сочиться слюда, жидкая, поблескивающая. Мягкий язык, обглоданный и окровавленный, мечется в темной расселине рта. За губами, за крошевом языком – податливо мягкое горло; шеи сааребасов хрустят точно так же как у любых живых, звуком надсадным и противным, как ломающийся сук.

Аришоку хочется (нестерпимо), запустить пальцы ей в ребра, разодрать до крови, вычерпать гниль. Отравить ею песок, отравить бескрайнее море.

Разорвать веки нечаянным движением, утонуть в бесцветном зрачке.

Мякоть в уголке рта потревожить когтем, ощупать щеки изнутри.

Борьба – это иллюзия, знает вождь. Только сааребас борется сам с собой, подавляя опасность, принося себя на алтарь акуна и смирения.

Но ночам, пальцы его сводит судорогой – Аришок смотрит на идола своего, свернувшегося под сенью стены, под присмотром арваарадов. Персты его коченеют, их сводит болью и холодом; мраком, забвением древних храмов и гробниц. Куноран-вел дышат в затылок ему, но исчезают с приходом утра, с его пронзающим светом.

Ярким пламенем вспыхивает солома, на которой спит сааребас, в предрассветное время, словно вызов самому солнцу. И только в этот момент его пальцы оживают, наливаются теплом и кровью.

Асит тал-эб.

Ему хочется улыбнуться.

Губы твари немедленно зашивают черною нитью.

Ручейки крови на мокром песке, шум тряпок и знамен – все это приносит за собой морской ветер, облегчение и вековую усталость, словно он вплавь пересек Недремлющее море. Оседлав кита или гребень воды, выброшенный на берег вождь позабытой цивилизации.


...



Нить врастает в кожу – Аришоку кажется, словно черные черви заползают под бесцветное полотно.

В уголках рта скапливается рваное мясо.

Иногда (арваарады говорят ему) тварь в беспокойстве чешет лицо об острые вериги-кандалы, мелькает в провале рта изглоданный шлейф языка.

День сменяется днем, ночь приходит вслед за закатом. А они продолжают ждать, как каменные истуканы, как величайшие статуи человеческой лжи.

Как неподвижное море.

Сааребас не издыхает, сааребас растет внутрь себя, склонившись головой к выпирающим ребрам. К острым пикам груди, к светлой скрижали шрамов и рубцов, опоясавших тело рыбацкою сетью.
Аришок (на грани сознания) думает, он запутался в этой сети как беспечная рыба. И на мгновение теряет (находит) ответ на вопрос

кто есть кто.

Просыпаясь посреди ночи, посреди звездного неба, что жадно вылизывает небосвод, он вдруг приказывает арваарадам – приведите мне тварь, покажите мне тварь. И они приводят, послушные, беспрекословные; ставят на колени её, близко-близко, перед ликом его.

От неё пахнет землею, пахнет родниковой водой и вечерней кашей.

Волосы сплетены в сложные косы, пропитанные песком и кровью, оттого – навеки застывшие в каленом узоре.

Веко, мутное и влажное зарастает шелушащейся кожею. Больно моргать, больно открыть глаза.
Когда он просит, руки сааребас поднимают вверх, показывая измученные кисти рук. Сращенные вкривь и вкось, они напоминают Аришоку деревья. Выступающие вены (корни), грубая кожа (кора) и вспученные рубцы (расселины, сочащиеся янтарем).

Из таких деревьев, его народ строил корабли.

Из ветвей таких деревьев, его народ гнул луки и стрелы.

На корнях таких деревьев, его народ строил Кун.

Аришок знает – на её костях, на её корнях они построят новую веху, отмечающую часть великого замысла.

Ничто – просто осколки.

С тяжелым сердцем, с тяжелой душой он засыпает вновь, проваливаясь в сон как в пучину. Тонкий лёд под ним преломляется, тонкий лёд под ним тает и вождя уносит в мутную хладную гавань.

Утром, при пробуждении – покрывала липнут к его потной спине; пот засыхает заскорузлым рисунком, пот исписывает его тело ритуальным рисунком – поцелуем человеческих богов.

Как заступ, как тяжелое копье он глаголет слово свое.

Он берет её лицо в ладони свои, как чашу, до краев наполненную подгнившею кровью.
Кончиком когтя, кончиком пальца (хочется – языком) тревожит мясо в уголке рта, приподнимает за подбородок. Аришоку хочется думать, она красива (могла быть), Аришок думает, она (была бы) полезна. Но волна в её груди бьется с каждым днем все сильнее и вот-вот вырвется наружу.

Вот-вот неизменное море затопит их всех.

Тихо-тихо, говорит он, так что не услышат язычники, не услышит блудный ветер.

«Атааш варин ката»

Покорись мне волна, подчинись мне волна. В конце нас ожидает слава.

Тварь умирает на руках его, с бесконечной любовью, с бесконечным смирением.

Вдруг поднявшийся ветер один за другим тушит похоронные костры, срывает знамена со стен и приносит за собой морскую грозу. Тело сааребас, оставленное им на песке, подобно мертвой медузе, случаем выброшенное штормом на пустынный берег.

Впервые за долгие годы он засыпает спокойно.

Все эти долгие годы город цепей знает – нет твари страшнее,

чем Аришок.

@темы: R, Фанфикшен, Гет, Аришок

---

[Pani Mauser]

В свете новости о рогатом инквизиторе народ стал рисовать своих рогатых инквизиторов пачками

Я решила натаскать фанарта по критериям "автор подписал, что это именно Инквизитор, а не просто рандомный ОС из этой расы" и "мне понравилось". Предлагаю постить понравившихся вам чужик Инквизиторов (ну или своих!) в комментах


Инквизиторы

(х)



(х)



(х)




(x)



(х)



(х)



(х)



(х)


(х)


(х)



Инквизиторы и ко

Джен с Морриган (х)



Фем с Кассандрой (х)



Гет с Варриком (х)

@темы: Юмор, Арт, PG, G, Джен, Гет, Фемслэш

---

Anaan esaam Qun!

[DirtyDiana]

Название:Anaan esaam Qun!
Автор:  DirtyDiana
Бета:  DirtyDiana
Категория:Dragon Age 2
Рейтинг:R
Персонажи и пейринги:Аришок/фэм!Хоук, Варрик
Жанр:Het, AU, PWP
Размер: 2 725
Аннотация: Что было бы, если бы кунари таки удалось захватить Киркволл...
От автора: Бейте, режте, насилуйте, убивайте, но я это сделала! З.Ы. Значение кунарских слов пояснены в конце фика.
Статус: завершен

Часть 1

- Знаешь что… а как по мне, так все это даже к лучшему.
- Серьезно?
- Ну да. Сам представь, кто, как не он, сможет поставить Мередит на место?
- С него же станется прикончить всех магов. И вообще сделать из Казематов пепелище.
- Дружище! Когда ты стал таким угрюмым?
- А когда ты стала так много пить?
Гном усмехнулся и залпом осушил кружку вина.
- Мда, - сказал он, поморщившись. – Неужто они брали его в Висельнике?.. Ладно, ты как хочешь, Хохотушка, а я пойду, поищу закрома наместника. Не был же он настолько глуп, что не держал где-нибудь в подвалах бочонок отменного вина.
- Знаешь, зачем наместнику голова? – улыбаясь, спросила Хоук, заставив Варрика остановиться на пороге и развести руками:
- Что бы корону держать.
Гном, смеясь, скрылся за дверью, оставив Марианн хихикать в одиночестве. Однако вскоре пьяный смех затих, и магесса вспомнила о насущном…
Головы у наместника уже неделю как нет, Киркволл и впрямь едва не превратился в пепелище, Изабелла сбежала, а сама Марианн… сама она проиграла, сложив оружие перед Аришоком.
А за нею это сделал и весь город.
Хоук как сейчас помнила тот бой в крепости наместника: окруженный серыми великанами зал, напоминающий арену, перепуганные аристократы. «Позволь мне выйти против него» - сказал Фенрис, но магесса лишь покачала головой. Это её бой, пусть даже последний – в чем Марианн почти не сомневалась. Признаваясь лишь самой себе, она вспоминала, что краем разума задумывалась о том, чтобы сбежать. Куда угодно… лишь бы не видеть приближающуюся фигуру Аришока, его полный спокойной решимости взгляд, вечно суровое лицо и непоколебимую веру в собственную победу.
Но что-то в Хоук возобладало. Возможно, это был взгляд раненной Меррилль, над которой корпел Андерс. Или Варрик с Бьянкой наперевес, готовый в любой момент пустить стрелу в любого, кто посмеет к ним приблизиться. Или Авелин, которая никогда не сдавалась.
Хоук должна была сделать это ради друзей, ради Кирквола. Убить его или умереть.
Но ни того, ни другого не случилось. Город цепей пал, наместник убит, Мередит заточена в Казематах, а над магами и Орсино довлеет теперь куда более страшная сила – Арваарад.
- Теперь все мы в цепях. Даже ты, Аришок, даже ты… - промурлыкала Хоук, поглаживая гладкое горлышко бутылки.
Он оставил её в живых. Спрашивается, зачем? Ответ очевиден – военный лидер кунари оказался не столь твердолоб и проявил хитрость. Многие в народе знали Марианн и её заслуги: помощь городской страже, истребление разбойничьих шаек, экспедиция на Глубинные тропы. Знали и уважали. Ферелденская беженка высоко взлетела, но быстро пала.
Что теперь будет с Киркволом? То же, что и с Сегероном и Ривейном. И другими захваченными кунари землями. Верных виддатари, возможно, отрядят в Бен-Хасрад, а сопротивляющихся накормят камеком, обратив в бездумных рабов. Да и Церковь, не иначе, как превратят в Виддатлок.
Но разве об этом ты хочешь думать, спрашивала себя Хоук. Хватит! Или нет… Паршаара! Вскоре все будут говорить языком Пар Воллена.
Но Марианн было плевать… она сделала все, что могла для этого города. Все, что было в её силах. Да и сейчас продолжает, особенно когда дело касается сопротивляющихся… Первое время Аришок часто вызывал Хоук к себе, вернее сказать в покои наместник, теперь принадлежащие предводителю кунари, и без лишних оборотов приказывал вразумить сопротивляющихся «кабетари».
- Слушаюсь, Ваше Величество, - усмехалась Марианн, купаясь в собственном лживом угаре, как в водах Недремлющего моря. – Или как прикажете к вам обращаться?
Аришок хмуро молчал, одним лишь взглядом заставляя Хоук уйти прочь. И она уходила. Лишь бы не видеть, лишь бы не слышать…
Но сегодня она осталась одна.
Авелин пытается добиться от кунари разрешения снова организовать стражу, дабы поддерживать порядок в городе. Она права, если люди будут видеть, что стражники по-прежнему готовы их защищать, то и паники и сопротивления в Киркволле станет меньше. Осталось только донести это до самого Аришока…
Андерс и Меррилль, как Хоук не умоляла лидера кунари оставить их при ней, были заточены среди остальных магов, и, скорее всего, состоят в разных каратаам.
Фенрис с присущей ему деликатностью в общении с кунари, старается хоть как-то подступиться к Аришоку, видимо, желая убедить его оставить город. Надо же... уж чего-чего, а подобного Марианн от него не ожидала.
Варрик праздно шатается по крепости, изредка составляя компанию Хоук. Однако в отличие от неё, гном по-прежнему не теряет надежды выбраться и надрать задницу собственному брату.
Брат…
- Как же хорошо, что тебя здесь нет, Карвер, - шептала Хоук, глядя в пустоту. - Ты где-то там, где, возможно, не менее опасно, не менее страшно и тяжело. Но ты свободен, и это главное…
Хватит, хватит, хватит! Плевать! Она так устала! Так устала вспоминать, бороться, выживать. Так устала от того, что приходилось сдерживаться, находясь рядом с ним. Сдерживаться и скрывать истинные чувства под маской праздного веселья, под маской безразличия. Сейчас ей уже нечего терять, а значит нечего бояться.
Марианн залпом осушила бутыль, отставила её в сторону. Зеленые глаза безумно сверкнули.
- Как ты там говорила, ривейнка? Проживать каждый день, как последний? Да будет так.

- Его Величество ещё не спит?
Бересаады хмуро покосились на Хоук: на любезную улыбку, странный взгляд и длинный плащ, скрывающий всю фигуру, но промолчали и не стали чинить препятствий. Разумеется, ведь они хорошо знают свою роль и свое место. Марианн усмехнулась, входя в покои наместника.
Как ты отнесешься к тому, если я решу сыграть не по правилам, кадан?
Это была большая комната, с высоким потолком и каменным балконом, увешанным красными бархатными шторами. Широкая кровать с балдахином, стол, усыпанный какими-то фолиантами, пара шкафов. Картины, что некогда украшали серый камень стен, были сняты, как и гобелены с изображениями киркволского орла. Строго, холодно и невозмутимо. Как и сам Аришок.
Лидер кунари стоял у балкона, скрестив руки на груди. На нем не было привычных доспехов, даже секиры и меча, которые сейчас стояли в углу, недалеко от кровати. Обнаженный по пояс, с тяжелым взглядом, устремленным куда-то в даль. За пределы комнаты, крепости, самого Киркволла, куда-то за Северный пролив, в Пар Волен, Кунандар.
Нет, ты здесь. Здесь и сейчас. Со мной.
- Ваше Величество, - промурлыкала Марианн.
Недолгое молчание, а потом голос… сильный, низкий, бесстрастный, твердый.
- Хоук. Зачем ты пришла?
- О, Ваше Величество, неужели вы не знаете, как страстно я желаю погреться в лучах вашей…
- Паршаара, - голос стал ещё более твердым, заставив сердце на мгновение замереть. – Я устал это слушать. Зачем ты пришла?
Теперь Аришок смотрел на неё, отвернувшись от балкона, пронизывая острым взглядом серых глаз. И, конечно же, недоволен. Как и всегда.
Рука магессы ловко вынырнула из-под плаща и поставила на стол припасенную для Варрика бутылку отменного орлесианского вина.
- Хочу с тобой выпить, - безмятежно молвила Хоук, продолжая самозабвенно улыбаться.
- Зачем?
Марианн покачала головой. Как же он любит задавать вопросы, на которые совершенно не знаешь, что ответить.
- Хочу развеяться, - усмехнулась она. – Знаешь, Твое Величество, после того, как ты захватил Киркволл, здесь стало до жути скучно. Даже в Висельник не сходить. Я призываю тебя к ответу за сие недоразумение. Садись и пей со мной.
- У тебя есть занятие, Хоук.
- Какое? Искать Изабеллу? Я говорила тебе, мой друг, если ривейнка ушла, то её уже не вернуть. Если она сама этого не захочет, конечно же.
Надеюсь, подруга, ты уже достаточно далеко от Вольной Марки.
Аришок продолжал неподвижно стоять, не сводя хмурого взгляда с магессы. Так он смотрел на неё и в первую их встречу, и в последующие, и лишь изредка в его взгляде встречались нотки одобрения. Она всегда была не права, всегда делала что-то не так. Иногда Хоук ловила себя на мысли – ради чего же она все это делает? Ради благополучия Киркволла или едва заметного довольного кивка Аришока?
- Хорошо, - вздохнув, сдалась она. – Завтра же примусь за поиски Изабеллы. Но сегодня…
Хоук осеклась. Надо же! Она-то думала, что ей придется свернуть горы, потушить солнце и осушить все реки Тедаса, прежде чем Аришок согласится и сядет с ней за один стол. Определенно, в этом мире что-то меняется.
Довольно усмехнувшись, Марианн села напротив кунари и разлила вино по кружкам. Конечно же, это был верх кощунства, пить благородный напиток таким образом, но Хоук было все равно.
Здесь и сейчас. Со мной.
Магесса украдкой следила за каждым движением предводителя кунари. Вот он берет кружку, медленно подносит её ко рту, пробует вино на вкус, осушает, по-прежнему не выказывая никаких эмоций. Ставит на стол, снова устремляя невозмутимый взгляд на Хоук.
- Ещё?
- Да.
- Гляжу, тебе приглянулось человеческое пойло.
Аришок промолчал, снова пригубив. Подобное повторилось ещё пару раз, пока бутыль не показала дно.
Сказать, что Марианн была удивлена – значит не сказать ничего. Почему он согласился? Почему не выставил вон? Ведь стоило ему лишь поглядеть на Хоук чуть дольше, сказать лишь одно слово и больше бы он её здесь не увидел. Такое случалось не раз, когда магесса приходила в его лагерь за очередным заданием. «Он уважает вас, монна Хоук. Быть может, вы сможете хоть как-то повлиять на него…». По-старчески водянистые глаза наместника едва ли не умоляли – что же Хоук оставалось делать? Лишь приходить и всячески умасливать Аришока, стараясь не прогневать его неосторожным словом или жестом.
Но полно думать об этом. Что за глупости? Ведь он сейчас здесь, рядом. Слишком близко, чтобы сдастся и уйти. Слишком долгими были ожидания, слишком много вина она выпила сегодня.
Больше ни о чем не задумываясь, Марианн встала и скинул плащ.
Однако взгляд Аришока почти не изменился, несмотря на то, что перед ним стояла совершенно обнаженная женщина. Но он молчал. И это молчание показалось Хоук куда красноречивее любых слов.
Обогнув стол, Марианн встала за спиной кунари, опустив руки на его плечи. Сильные, напряженные и… горячие? Словно бы камень, выброшенный из вулкана. Поверхность, остывает, но в глубине всё ещё томится жар. От одного лишь прикосновения Марианн едва держалась на ногах.
- Его Величеству жарко? – пропела магесса, опуская руки ниже, касаясь могучей груди, столь же твердой и горячей.
Но в ответ она слышала лишь его мерное, спокойное дыхание, и негромкое потрескивание огня в камине. Хоук вспоминала, как впервые осталась с Аришоком наедине, после взятия Киркволла.
- …Верни мне хотя бы Андерса, прошу!
- Нет.
- Послушай, он взаперти может натворить бед и…
- Я не желаю повторять. Если он будет опасен – его уничтожат.
О, как она злилась! Упрямец, слепец! Как же ей хотелась схватиться за посох и повторить тот бой! Сжечь, свести с ума, навести кромешный ужас, натравить на него всех демонов Тени… но… Но, глядя в эти серые глаза, чувствуя его силу, Хоук терялась и с горечью осознавала свое полное бессилие. Злость утихала, отступала, оставляя место чему-то иному. Её попеременно бросало то в жар, то в холод, а после, магесса с ужасом поняла, что готова снести любое его решение, покориться любому его слову.
И сейчас…
Марианн знала, что больше не может медлить. Она делала все то, что когда-то хотела, все то, от чего сдерживала себя каждый раз, находясь наедине с Аришоком. Пальцы гладили грудь, плечи, живот, путались в белых волосах. Губы касались мощной шеи, осыпали поцелуями. Марианн упивалась им, словно диковинным вином, пьянела, сходила с ума, терялась в неизведанном. Новый путь, новый воздух, новое небо, новый мир, совсем другой, в котором мало что осталось от старого. Не сдержавшись, Хоук застонала, опустив голову на плечо кунари.
Всё. Последний рубеж перейден. Теперь он знает, должен знать, не может не знать, чего она хочет! Теперь Марианн была готова сделать все, что он скажет. Прогонит – и она уйдет, велит остаться – останется и… всё, всё, всё! Как же хотелось говорить это, не переставая повторять: «Всё, всё, что пожелаешь…». Но слова застревали в горле, заставляя задыхаться.
Немного протрезвев, Хоук выпрямилась, чтобы в тот же миг сесть к Аришоку на колени, запустить пальцы в белые пряди и притянуть ближе. Только бы не заглянуть в его глаза, только бы сдержаться, не утонуть, не раствориться, не потерять уже и без того потерянную волю.
Но тщетно.
Серые, бесстрастные, чужие, холодные. Все тот же взгляд, но могут ли эти существа хоть что-то выразить глазами? Быть может, истина скрывается в этом его молчаливом бездействии? В немом позволении, в холодном бесстрастии.
Да, вот мой путь.
Марианн с глухим стоном прильнула к губам Аришока и воистину окунулась в волну мучительных, томительных чувств. Кунари по-прежнему был неподвижен и беззвучен, но Хоук уже слишком забылась, чтобы обращать на это внимание. Целовать, целовать, целовать, упиваться им и собственным безумством, забыть всё то, что когда-то сдерживало.
Марианн не знала, сколько прошло времени, но когда она таки оторвалась от Аришока, губы горели, а в груди не хватало воздуха.
Но…
Что?..
Ей показалось, померещилось, быть того не может!..
Однако нет. Как только Марианн открыла глаза и взглянула в лицо Аришока, то сразу увидела, что уголок его губ едва заметно приподнялся. Усмехается! Неужели?! Его это, верно, забавляет! И впрямь! Монна Хоук, базалит-ан, насмешница – на самом деле женщина, которая трепещет от одного его взгляда, забывается от одного прикосновения.
Столь неожиданное открытие вновь отрезвило Марианн и, прижавшись к кунари всем телом, она опустила руку вниз его живота.
Теперь настала её очередь усмехаться.
- Надо же. Какая неожиданность. Что скажет ваш Кун, если узнает, что ты хочешь женщину, да ещё и кабетари?
Мариан не ожидала, что по-прежнему будет видеть на его лице усмешку.
- Хочешь принять Кун?
- А в Пар Воллене хорошее вино?
Но в тот же миг Хоук застонала, снова опустив голову на плечо Аришока, когда сильные привычные к оружию руки изучающе скользили по её телу, заставляя выгибаться и подаваться навстречу. Не грубые, но и не нежные прикосновения, не робкие, но неспешные, сводящие с ума, снова повергающие в безумство, пытку, мучительную сладость.
Она стонала, уже и не пытаясь сдерживаться. Этот стон просил, умолял, а потом и едва ли не требовал.
Утоли, овладей, возьми.
Услышал ли его Аришок или нет, но вскоре магесса почувствовала, как он поднимается и усаживает её на стол. Увидела, как его рука рвет завязки на штанах, а другая толкает Хоук в грудь, заставляя улечься.
Более не медля, кунари схватил Марианн за бедра и подался вперед, а она захлебнулась стоном. Стоном долгожданной боли, долгожданной сладости, долгожданного наслаждения. Забываясь и отдаваясь… нет. Аришок брал, не спрашивая, не останавливаясь, брал, потому что хотел.
Сильно, властно, жестко.
Он не стонал, не рычал, как иные мужчины, с кем Марианн когда-то проводила ночь. Лишь спокойное и мерное дыхание стало более глубоким и тяжелым.
Подавшись вперед, Марианн обвила руками могучую шею, прижалась к сильному мужскому телу и снова прильнула к его губам. Целовать, отдаваться, быть его, принадлежать. Так хотелось кричать: «Ещё, всегда, не останавливаясь». Но Хоук могла лишь задыхаться от стона и поцелуя, от боли и наслаждения.
Век, тысячелетие, ещё один Мор успели пройти – Марианн не знала. Она пришла в себя лишь позже, сидя на коленях по-прежнему горячего Аришока, чувствуя его дыхание, его руки на себе. Обессиленная, слабая, лишенная всего, даже воли. Кому же она теперь принадлежит – себе или ему?..
- Хоук.
- Да?..
- В Пар Воллене самое лучшее вино.

Часть 2

Как же сложно объяснить… подобрать слова, выразить чувства, выказать все, что на душе. В сердце, в мыслях.
И знать, что он не поймет. Не поймет, потому что другой, чуждый, северный. Холодный и горячий, говорящий молчанием, касающийся взглядом.
Воин. Слишком сильный, чтобы проявить слабость. Слишком чужой, чтобы быть родным.
Но на него смотрит сердце, женское сердце, которое видит больше, чем глаза. Сердце, для которого он - все. Ферелденское небо с серыми тучами, холодная и суровая земля, крепостная стена, роковые валы Недремлющего моря. Падаешь с вершины Остагара, умираешь на Глубинных тропах, тонешь в болотах Каркари. Что бы ты ни делала – он везде. Он – твоя свобода и твои Казематы.
Думаешь о доме, о Лотеринге, о том, что потеряла и что обрела. Рвешься к родному, близкому твоему сердцу, но покой находишь лишь рядом с ним. Но почему?!
Почему, о Андрасте?! Почему он, почему так мучительно, почему так страшно.
Словно глупая маленькая девчонка. Не испугалась Порождений Тьмы, дракона, демонов Тени. Пережила смерть отца, сестры, матери.
Обрела новый дом, уважение, друзей.
А мысли все там же.
Крепость наместника.
Главный зал.
Немая мольба в глазах собравшихся.
Его высокая фигура.
Так медленно, не торопясь.
Боишься поднять посох, забыла все заклинания.
Сжечь, пронзить ледяной стрелой, повергнуть в ужас.
Не можешь, потому что он сильнее.
Не можешь, потом что готова умереть от его руки. Умереть, чтобы больше никогда не чувствовать.
Ничего.
Сладкая, желанная смерть.
Ведь любовь тоже подобна смерти.
Маленькая смерть частички себя, смерть воли, смерть… смерть… смерть…


«В Пар Воллене самое лучшее вино»
Хоук очнулась, резко подняв голову.
Огляделась.
Все на местах. Она – в кабинете наместника, на столе горстка свитков, пара запечатанных писем, бутылка вина.
Марианн хмуро покосилась на сосуд, и боль в голове стала сильнее.
Снова перепила. Проклятье.
- Фенрис!..
В горле так засаднило, что Хоук не удержалась от болезненного стона.
Мой ли это голос?
- Ты звала?
Эльф сидел в углу, скрестив испещренные лириумом руки на груди.
Хмурится. Все здесь хмурятся.
Марианн откинула назад растрепавшиеся пряди черных волос и взглянула на эльфа мутным взглядом.
- Долго я спала?
- Не прошло и часа.
Лжешь. Прошли сотни часов. Сотни дней. Она успела снова побывать в Лотеринге, увидеть, как Карвер играется с щенком, Бетани плетет косы. «Ты так похожа на отца, Марианн. Тот же взгляд, тот же острый язык» - улыбаясь, говорит мать. А потом приходят Порождения Тьмы. Потом кровь, вереница смертей, все мелькает пред глазами: беженцы, Киркволл, Гамлен, Кровавые клинки. «Как поживаете? Я Варрик Тетрас, к вашим услугам». Странный взгляд больших зеленых глаз, девочка, мечтающая оживить проклятое зеркало, женщина-рыцарь, таинственная пиратка, Серый Страж, Лириумый идол, Казематы, отступники, Аришок.
Хоук тряхнула головой.
Да-да, все останавливается на нем. А-р-и-ш-о-к. Один из триумвирата. Воин, захватчик, кадан.
Кадан.
- Хоук?
Как он так быстро оказался рядом?..
Фенрис потрепал Марианн по плечу, взял бутылку.
- Хватит. Варрик прав – ты стала слишком много пить. Ещё есть чем заняться.
- Ты прав. – К демонам твою правду.
Эльф кивнул и скрылся из кабинета. Беззвучно, как тень.
Хоук перевела взгляд на лежащие рядом свитки. Все они – плод её трудов по поискам Изабеллы. И в каждом из них она врала, юлила и выслуживалась. Нужно было поднять старые связи, обратиться к Кровавым Клинкам, которые наверняка все ещё где-то по близости – затаились в пещерах Расколотой Горы или где-нибудь в Клоаке.
Как бы она не старалась думать о деле, мысли о той ночи по-прежнему не отпускали. Казалось бы, даже вино не способно было её отвлечь. Оно лишь нагоняло томительную слабость, воспоминания. Тяжелые руки на талии, близость сильного мужского тела, оглушительная сладость и боль.
«В Пар Воллене самое лучшее вино».
Она приходила к нему и позже. На следующую ночь, снова с вином, с извечным: «Приветствую, Ваше Величество». По-прежнему купаясь в собственном яде, расточая улыбки – одна красноречивее другой. Марианн чувствовала себя танцующей на краю дремлющего вулкана. Она кривлялась, смеялась, дразнила – все бес толку. Вулкан молчал, спокойный и холодный.
О, как же ей хотелось вывести его из себя! Заставить гореть, не важно от чего – от злости или желания. Лишь бы он всецело почувствовал то же, что чувствовала и она.
Но нет.
Каждую ночь, когда Хоук снова появлялась на пороге покоев наместника, каждую ночь кадан овладевал ею, отнимая все силы, заставляя гореть и плавиться. Гореть от собственной страсти, гореть от желания его огня… но Марианн оставалось лишь выдыхаться от своего танца, падать на краю вулкана и ловить далекие отголоски спящего жара.
На ясном берегу затуманенного сознания возникали воспоминания - обрывки редких разговоров. Видит Создатель, она пыталась. Пыталась понять, пыталась сказать ему.
- Есть ли в Пар Воллене любовь?
- Там есть Кун – это все что нужно.
- Я знаю, вы живете иначе… Вы не принадлежите себе, вы - часть своего народа, единое существо. Но разве не было… кунари, которого ты считал другом? Близким?
- Аришок, Арикьюн, Аригенна. Олицетворения духа, тела и разума. Это больше, чем родство или дружба.
Но слова обрывались. В памяти оставались лишь стоны, прикосновения, едва заметная усмешка на плотно сомкнутых губах, поцелуй, оставшийся без ответа.
А однажды…
Хоук была зла, и больше всего - на саму себя. Чего она хочет, чего добивается? Неужели думает, что он скажет те слова, которые ей так хочется услышать? Нет, эти слова для него ничего не значат. Пустые, не нужные, лишние, ничего не отражающие. Но как?.. Как узнать, как почувствовать, прочесть, услышать?
- Что это, Аришок? Что? – кричала она в ту ночь. – Ты не гонишь меня, не зовешь. Позволяешь входить в свои покои, но никогда не пошлешь за мной сам. Ты едва ли скажешь хоть слово о том, что происходит… происходить здесь, ночью!
- Зачем? – спросил кунари, стоя у камина. – Ты придешь сама.
Жар, холод, злость, бессильная ярость. Марианн вылетела из комнаты, мало беспокоясь о том, что кто-то из знакомых мог её заметить.
С тех пор минула неделя, а Хоук так больше и не появлялась в покоях кунари. Даже отчеты о своей работе она передавала через посыльных, которые в свою очередь передавали ей короткие указания Аришока.
Ни слова.
Ни взгляда.
Как же она истосковалась, как же хотела снова придти, забыть тот случай, и не важно, что Аришок окажется прав.
«Ты придешь сама».
Приду. Приду, черт возьми!
Марианн, не помня себя от вновь нахлынувшей злости, резко встала из-за стола и направилась прочь из кабинета. Вперед, вперед, не останавливаясь. Вдоль коридора, пересекая зал. Решительно, не обращая внимания на удивленные взгляды.
И вот.
У дверей все те же Бересаады, только в этот раз они посмели заступить ей дорогу.
Не в этот день.
- Аришок… - начал один из них.
Взмах руки, слишком резкий и слишком порывистый, но вспыхнувшее в воздухе пламя заставило обоих воинов отшатнуться. Выигранного времени хватило, чтобы толкнуть двери и войти внутрь.
Лидер кунари встретил Марианн хмурым взглядом. Аришок стоял у камина и, по всей видимости, был оторван от созерцания танцующего в очаге огня.
- Хоук.
- Марианн! - выпалила она, захлопывая дверь.
Резко обернувшись, магесса устремила на кунари полный злобы взгляд. Между длинных пальцев поигрывали - то воспламеняясь, то потухая - языки магического огня.
- Что тебе нужно?
- Реванш!
Аришок молчал. По-прежнему спокоен и холоден, но одновременно как-то непривычно мрачен.
- Ты была повержена. Смирись.
- Черта с два, Аришок! – яростно прошипела она. – Мне надоело стоять в стороне, наблюдая за тем, как ты превращаешь Киркволл в Создатель знает что!
- Ты умрешь. В этот раз я не пощажу тебя.
Да будет так.
- В этот раз я готова.
Огненный шар в руке пульсировал, слегка обжигая кожу. Ощущение собственной силы успокаивало, придавало решимости. Впервые после восстания кунари, Марианн снова почувствовала себя Хоук. Закаленная магией воля, умение сохранять спокойствие даже на краю пропасти.
Пусть лучше она умрет в бою, как Бетани, чем от собственной глупости и слабости.
… умереть от его руки. Умереть, чтобы больше никогда не чувствовать…
Первый огненный всполох угодил мимо цели, что разъярило Марианн ещё сильнее. Впервые за многие годы, проведенные в занятиях магией, Хоук черпала силы из собственной злости. Так нельзя, ты погибнешь, говорил разум. «Сила в руках того, кто спокоен. Злость, не контролируемая ярость в бою – первый шаг к погибели. Будь глуха к чувствам, слушай лишь разум» - говорил отец.
Но все голоса в голове потухли, утонули в невыносимо громком крике. Злость, обида, гнев, ненависть, пламя!
Выученные движения, порывы, удары. Молния, ледяные стрелы, огненный шар, снова молния. Снова холод, от которого бросало в дрожь. Ярость застилала глаза. Марианн почти не чувствовала, что уже начинает выдыхаться. Она сделала очередной выпад, как вдруг из всей этой завесы вышел совершенно невредимый кунари и одним ударом заставил Хоук отлететь назад, в тот же миг оказываясь рядом.
Сильная рука уперлась ей в грудь, вдавливая в стену, заставляя задохнуться и вскрикнуть. Вот сейчас серые пальцы сомкнуться на шее, небрежно сдавят, и Хоук распрощается с жизнью. Всего-то. Быстро, почти безболезненно.
Нет!
Марианн рванулась изо всех сил, пытаясь освободиться. Тщетно – Аришок был гораздо сильнее. Одной рукой перехватил тонкие запястья, свел их над головой магессы.
- Пусти меня! - прорычала Хоук, снова попытавшись вырваться.
- Зачем?
Что?.. Снова?.. Снова усмехается?..
- Отпусти, черт тебя подери! Не смей!
Ткань мантии треснула, золоченые пуговицы заскакали по каменному полу. От удивления Марианн так и не разразилась очередной гневной тирадой, а замерла, почувствовав на груди прикосновение горячей ладони. Изучающий взгляд серых глаз скользнул следом за рукой, под разорванную мантию, коснулся груди, опустился ниже, неторопливо и медленно. Хоук тяжело дышала, чувствуя бьющееся в горле сердце, и отдаленное желание вырваться.
Она снова зарычала, трепыхнулась, и рука на груди сжалась, заставив очередной гневный рык потонуть в протяжном стоне.
Ниже
Ещё ниже.
Там, где горит. Там, где любое прикосновение вызывает ещё более громкий стон.
- Нет, нет, нет… - взмолилась Хоук.
- Да, - было ей ответом.
- Я ненавижу! Ненавижу тебя!
И снова сладость лишает силы и воли, снова мысли обращаются пеплом. Ничего. Нет ничего, кроме этих мучительных ласк, кроме сводящего с ума желания.
Марианн подавалась вперед, тянулась к столь желанным губам. Просила, молила его прекратить эту муку, снова сделать своей. Снова подавить волю, лишить всех сил.
Хоук не помнила, как оказалась на кровати, не помнила, как скинула порванную мантию.
Он.
Так близко, что не свести колени.
Так горячо, что невозможно сдержать стона.
Кадан.

- В Пар Воллене и впрямь хорошее вино?
- Лучшее, - усмехнулся кунари, глядя на то, как Марианн прижимает к губам его руку.
- Как-нибудь угостишь меня.
- Как-нибудь, кадан.

______________________________________________________________________________

Arvaarad (Арваарад) : букв. "Контролирующий зло". Важнейшая роль в сообществе. Арваарады отвечают за контроль магов, сааребасов, чей дар должен быть смирён и покорен. У каждого сааребаса должен быть свой арваарад. При гибели кого-то из них, другой стремиться обрести Кун, приняв произошедшее как то, чему должно было случиться.
Viddathari (Виддатари) : Те, что были обращены в Кун (существа других рас и с другими религиозными взглядами).
Viddathlok (Виддатлок) : "Храмы" для перевоспитания рабов, которые были захвачены кунари. Контролируются Бен-Хасрат.
Ben-Hassrath (Бен-Хасрат) : букв. "Сердце многих". Бен-Хасрат - больше, чем просто организация, больше чем десница, карающая неверных, больше чем стража тех, кто верит. Это - душа Кун, душа, связующая таких кунари, каких привыкли видеть другие народы (военных) и множество других кнуари, занимающихся земледельчеством, музыкой и изобразительным искусством. Функции Бен-Хасрат - намного более глобальные, чем можно себе представить. Помимо связующей части, они занимаются "перевоспитыванием" будущих "виддатари" - существ иной расы, чтобы приспособить их к Кун, поскольку они высоко ценят человеческую силу. Перевоспитывающиеся рабы, при оказании должного сопротивления, предположитльно травятся саар-камеком в специальных "храмах" и после "очищения" представляют собой некое подобие Усмирённых.
Parshaara (Паршаара) : Хватит! Довольно!
Kabethari (Кабетари) : букв. "Примитивный". Обычный человек. Поскольку кунари - завоеватели, а переводить людей, убивая их, считают расточительством, это определение используется для всех людей, которые стали рабами, но не обратились в Кун, поскольку Кун является добровольной верой.
Kadan(Кадан) : "Близкий сердцу". Любимый человек, близкий друг.
Qamek (Камек) : Вещество, используемое кунари для того, чтобы делать из людей бездумных рабов.
Karataam (Каратаам) : Группа кунари, состоящая из арваарадов-проводников и их сааребасов.
Beresaad (Бересаад) : Воины-разведчики, вооружённые острыми и смертоносными копьями. Наиболее приближены к Аришоку, также являются его защитниками, и могут отвечать на вопросы, связанные с аудиенцией к самому Аришоку. Также этим словом можно назвать группу, отряд кунари.
Basalit-an (Базалит-ан) : "чужак, достойный уважения". Существо, не принадлежащее к Кун и по каким-то причинам достойное похвалы и благодарности кого-либо из "треноги".

@темы: R, Фанфикшен, Гет, Аришок

---

Saarebas

[DirtyDiana]

Название:Saarebas
Автор:  DirtyDiana
Бета:  DirtyDiana
Категория:Dragon Age 2
Рейтинг:G
Персонажи и пейринги:кунари
Жанр:Angst, Darkfic, Drama, Hurt/comfort, POV, Vignette, Gen
Размер: мини
Аннотация: Кунари называют своих магов «сааребас», что означает «опасная тварь», и обращаются с ними предельно осторожно. Сааребас не могут контролировать себя, поэтому за ними внимательно наблюдают Арваарды, что означает «сдерживающий зло». Уважение и жалость вызывают сааребас у своих соплеменников. Постоянно подвергаясь опасности, они жертвуют собой во имя великой силы племени Кун.
От автора: Нечто... странное.
Статус: завершен

Значение кунарийских слов и фраз:

Ashkost, basalit-an. Maaras shokra – Ищи мира, базалит-ан. Не с чем бороться.
Arishokost. Anaam esaam Qun – Приветствую, Аришок (а дословно «Мира тебе Аришок»). Победа в кун.
Vinek kathas - Приказ атаковать или убить.
Ataash qunari! - «Слава кунари!»


***

Тот, кто побежден, лишается воли.
Воля – суть личности, основа основ, право выбора. Тот, кто побежден, должен покориться, слиться, стать частью целого, а в сущности – maraas.
Ничто.
Лишь в единении будет достигнута истинная сила.
Побежденный отныне лишается права мыслить. Его роль – служение общей цели, не королям и не богам. Единому духу, единому существу.
Asit tal-eb.
Так, как должно быть.
«Basalit-an, я дам тебе выбор».
Нет, kadan, его нет. Выбор – удел bas. Выбор порождает сомнения, выбор порождает мысль. Выбор куёт цепи, дарует мнимую свободу, развязывает руки, чтобы потом сковать их железом.
Так зачем мне выбор?..
В этой темноте я как никогда чувствую себя частью. Частью единого. Частью многого. Частью силы. Отныне мой удел – служить.
Я лишена глаз – зачем мне видеть? Мои глаза – это ты. Моя воля – твоя воля. А темнота, как ничто иное, учит чувствовать единение. Ещё день, и последние края моего тела сольются с вездесущей тьмой. Прошу лишь об одном – не впускай свет. Раньше времени.
Мне не суждено стать «сердцем многих», ибо я несу зло из Тени. Скверну первых магистров, яд и безумие. Но я стану служить во славу твоего народа. Нашего народа.
Знаю, ты почти пожалел, что когда-то назвал меня «достойной». Я так отчаянно сопротивлялась неизбежному, шла против воли Кун. Я… я снова это вспоминаю?..

…- Убей меня! Лучше убей! Клянусь Андрасте, если ты сделаешь из меня… это, я натравлю на вас всех демонов Тени! Не смей!
- Ты по-прежнему слепа, bas. Но ты прозреешь.
- Ты не имеешь права! Я не желаю становиться частью вашего серого стада! Давай же, демон тебя подери! Убей меня!
- Ты прозреешь…

Неподвижная тьма вздрогнула, пошатнулась, застучала где-то в горле. Но это не тьма, это мое сердце. Нет-нет… снова это, только не это… Я не должна вспоминать, кем была. Не должна… нет…
Задорный смех, знакомая музыка. Воспоминания – вспышка во тьме. Плеск вина в потемневшей бутылке, сладковато-горький привкус. «Здесь самое паршивое вино!» - смеется качающийся на веревке облезлый труп. «Спасибо тебе, леталан. Теперь я нашла своё место» - улыбается эльфийская девочка, теребя окровавленные пальцы. «Как жаль, что её нет с нами. Почему ты не спасла мою девочку?» - рыдает женщина, а вокруг её шеи вьются нити рубцов.
Я слышу во тьме сдавленный хрип и падаю вниз, на пол. Пол? Разве здесь существуют границы?
И снова вспышка во тьме. Осторожные прикосновения к обнаженному телу, бледная кожа, перевитая сияющими шрамами. Губы, на удивление мягкие, даруют поцелуй забытья. Я шепчу: «Не уходи, будь со мной». Улыбается, но в тот же миг зеленые глаза вспыхивают дикой яростью, и он кричит, хватая за шею: «Я не раб!!!».
Задыхаюсь, мечусь, рвусь, а потом замираю.
На плечо опустилась тяжелая рука, и крики в голове в тот же миг захлебнулись кровью. Тишина, пустота, тьма.
И в этой тьме, гулким эхом раздался Голос:
- Ashkost, basalit-an. Maaras shokra.
- Arishokost. Anaam esaam Qun.
Мой голос – тишина, мой голос – рёв и победный клич. Мой голос сольется с тысячью голосами в единую песнь славе. Ataash qunari!
Я снова перестаю ощущать биение сердца, снова становлюсь частью тьмы. Чтобы потом стать частью единого народа. Единого сердца, единой мысли. Вот она истинная свобода. Свобода от личности, свобода быть частью.
Когда-то меня звали Хоук.
И это последнее, что я помню.

Она стояла рядом с троном наместника, смотрела, как открываются тяжелые двери и в тронный зал входят kabethari. Они, конечно же, должны были быть ей знакомы. Как и стены крепости, ныне отмеченные символами кунарийской власти.
Пустой взгляд касался некогда знакомых лиц. Высокая женщина в доспехах капитана стражи, хмурится, опасливо оглядывается по сторонам и держит руку на эфесе меча. Беловолосый эльф осторожен, нетороплив и сосредоточен, извечный хмурый взгляд теперь отчего-то тревожен. Хрупкая долийка испуганно озирается, негромко переговариваясь с идущим рядом с ней гномом, а маг-отступник как всегда держится в стороне.
Зачем они пришли?
- Arishokost, - говорит эльф. – Вы звали нас и…
- Хоук?.. – вдруг встревает долийка, и большие глаза от изумления делаются ещё больше.
Хоук?..
Нет. Хоук мертва. Погибла от разящего меча истиной силы, истекла кровью на этих ступенях.
Теперь все они смотрят на неё едва ли не с ужасом. Золоченая маска, скрывающая пол лица. Витки грубой нити, намертво сшитые губы. Ей не нужны слова, чтобы исполнять волю Кун.
Аришок поднял руку, призывая к молчанию. Немой взгляд серых глаз как всегда был слишком ощутимым. Вдруг она вспомнила его слова: «Теперь ты прозрела, viddathari. Вот твой истинный путь. И на нем осталась лишь одна преграда. Последнее испытание».
- Vinek kathas, saarebas! – приказал Аришок. - Убей их.
И тут она проснулась.

@темы: G, Фанфикшен, Гет

---

Кунари от Mathia Arkoniel

[Ataash Qunari!]

Ахтунг, есть слэш и гет-обнаженка

dragon age: Ashkaari Koslun by ~MathiaArkoniel on deviantART

+4

dragon age: Hawke and The Arishok by ~MathiaArkoniel on deviantART

dragon age: Saemus Dumar and Ashaad by ~MathiaArkoniel on deviantART

dragon age: warden and sten romance by ~MathiaArkoniel on deviantART

dragon age: The Arishok, Hawke and a Qunari by ~MathiaArkoniel on deviantART

@темы: Слэш, Арт, PG, R, G, Гет, Стэн, Аришок, Ашаад, Кослун

---

"Рога, они такие...". Стёб

[Ataash Qunari!]

Название: Рога, они такие...
Автор: thousand nights
Размещение: разрешение на размещение получено
Тип: джен, гет
Персонажи: Аришок, ж!Хоук, Андерс, Фенрис и другие
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: юмор, стеб
Саммари: Впервые увидев вождя кунари, Мэриан Хоук была сражена наповал, и никак не могла успокоиться на протяжении всех последующих лет. А Аришок, козел такой рогатый, не ценил ее чистые и светлые чувства.


Второй год пребывания Защитницы в Киркволле, доки

- О Андрасте!!! О Создатель! - уже добрых полчаса Андерс, Фенрис и Варрик шатались по докам после того, как вышли из квартала кунари, и выслушивали восторженные вопли Хоук.
Мэриан закатывала глаза, стонала и попеременно заваливалась то на Фенриса, то на Андерса, то на гнома, видимо, никак не могла определиться, на ком удобнее. Мужчины еле успевали отворачиваться, иначе она бы съездила им рукоятями кинжалов по физиономиям, и ойкали, потому что Хоук пользовалась моментом и как бы невзначай щупала спутников за самые разные места. Особенно доставалось знаменитой волосатой груди, перьевой накидке и острым ушам.
После очередного картинного падения на свою персону гном не выдержал и предложил:
- Пошли ее родственникам сплавим уже?
Эльф с магом радостно закивали и поволокли Хоук к дому, но та не обратила на это ни малейшего внимания и продолжила вопить:
- Ну какие же они милашечки! Серые! Суровые! Брутальные! И ушки у них! - тут ушам Фенриса опять досталось, - А главное... РОГА!!! Большие РОГА! Особенно у Него... о, почему я не косситка...
Соратники Хоучихи извиняющеся улыбались оборачивающимся на крики киркволльцам, только эльф отворачивался и усердно делал вид, что он не с ними, несмотря на то, что в основном он-то и тащил Мэриан.
Протащив упирающуюся и продолжавшую вопить Хоучиху через Нижний Город и распугав пару разбойничьих банд и малефикара, собиравшегося принести козу в жертву Архидемону, они, наконец, сплавили девицу семье и поспешно смотались.
Мэриан, гордо вскинув голову и приложив руку, как она думала, к сердцу, встала на пороге и провозгласила:
- Мама, я женюсь!
Гамлен хрипло заржал, но потом сразу бросился поднимать Леандру, разбившую миску и хлопнувшуюся в обморок; Бетани от неожиданности споткнулась о трухлявую кровать, не замедлившую подломиться, а потом присоединилась к ржанию.
- Вы чего? - обиженно спросила Хоучиха, надув губы и искренне расстроившись.
- А я... я же говорила, что знакомство с этой аморальной пираткой ни к чему хорошему не приведет, а я так хотела внуков! Кто она? - Леандра уставилась на дочь со слезами на глазах, и даже мабари Вано грозно зарычал на такого бессердечного отпрыска.
Мэриан впала в легкий ступор.
- Чего-то я не понимаю... думаете, люди и кунари не скрещиваются?
- Она еще и кунари?! - Леандра вновь хлопнулась в обморок.
- Да почему она-то, он, Аришок! Я должна вас с ним познакомить... вы представляете, у него такие РОГА!
Бетани медленно сползала на пол, трясясь от смеха, Мэриан тоже сползала, правда, потому, что вновь вспомнила про РОГА.
- Это тот, к которому ты сегодня ходила? Что, любовь с первого взгляда, расскажи, расскажи мне все полностью, он падал на колени? Предлагал тебе свои рога и топор?
- Ну, честно говоря, вряд ли он вообще меня заметил...пока я подбирала слюни, он о чем-то балакал с Феней по-ихнему, о потом я уже плохо помню, - Мэриан грустно вздохнула. - Как думаете, мне пойдут рога?
- Ооо, с Феней только, а ты уверена, что он не... того?
- Что?!
Гамлен, на самом деле, был хорошим и умным человеком, да-да. Ибо вручил Хоучихе ведро с мусором и вытолкал за дверь, предотвратив очередной обморок Леандры и смерть Бетани от удушья.

Несколько лет спустя, поместье Хоуков

- Ну монна Леандра, поймите, ей уже ничем не помочь, я уже столько раз пытался! - целитель повторял это уже в сотый раз.
- Андерс, ну ты же порядочный мальчик и сможешь избавить от наваждения мою девочку... Сжалься, не видишь, что ли, мужика ей надо! - Леандра умоляюще сложила руки на груди.
Маг только развел руками - что он, не согласен, что ли?! Еще как согласен, да тогда и стряпню Ораны можно было бы есть гораздо чаще... в смысле, чаще оберегать великовозрастную девочку.

Фенрис и Андерс попеременно клеились к Хоучихе при мощной поддержке Леандры, но использовались Мэриан только в качестве кивающих подушек, в которые можно уткнуться и в миллионный раз рассказывать, какие у Него замечательные РОГА, и вытирать слезы об терпеливых мужиков.
К тому же, видя такое неодобрение со стороны семьи и друзей, она повадилась бегать в порт по ночам, и пришлось составить график ночных дежурств в поместье Хоуков, что еще более вогнало Хоучиху в депрессию.
Как-то ночью, когда дежурил Фенрис, Мэриан вновь пялилась перед сном на портрет Аришока, точнее, на РОГА, в специально заказанном медальоне и вздыхала. Придя к выводу, что счастье еще придет, а сейчас время пойти поесть, девушка потопала вниз.
- Сидела ложка на картине, дремали маги наяву, и нет морали в этом мире, пойду-ка я опять пожру...
В кресле у дверей мирно дремал Фенрис. И храпел. Мэриан осторожно принялась делать килограммовый бутерброд, как тут дверь слегка скрипнула, и, выглянув, Хоучиха увидела Андерса, крадущегося к Фене, почему-то в ноздри у него были вставлены соломины. Маг воровато огляделся, приставил соломинки к одному из лириумных клейм эльфа, и, блаженно закатив глаза, втянул в себя воздух.
- Андерс! - прошипела Мэриан, один глаз у нее задергался.
Целитель подскочил как подстреленный, вытаращился на девушку и приложил палец к губам.
- Тсс! Ты меня не видела... я твой бутерброд - тоже.
Мэриан покраснела и кивнула, и Андерс растворился в ночи как был, с соломинами в носу.

Утром к ней пришла Мерриль. Разделив с Хоучихой двухкилограммовый бутерброд и вдоволь потискав пса, она спросила:
- Я принесла тебе долийские чернила, как ты и просила, но зачем тебе, Мэриан?
Улыбка Мэриан до ушей не предвещала ничего хорошего.
- Сейчас узнаешь! Ты же хорошо рисуешь?

- Хоук... ты уверена, что стоит показываться твоей маме в таком виде? - Мерриль избегала смотреть на Хоучиху, да и вообще, ей было стыдно.
- Конечно, стоит! Пусть привыкает.
Долийка нервно сглотнула и постаралась спрятаться за спиной Мэриан. Когда девушки прошли мимо Сэндала, паренек распахнул и без того круглые глаза, ткнул пальцем в Мэриан и воскликнул:
- Колдовствоооо!!! Бодан, а почему у меня таких нет?
- Мать моя гномиха... - прошептал Бодан и сразу закрыл сыну глаза ладонью.
Вано тихо заскулил и забился под кучу манифестов, клепаемых Андерсом во время дежурств.
Только Орана радостно захлопала в ладоши:
- Монна Леандра, вы только посмотрите, какая у вас дочь красавица!
Мать Хоучихи медленно открыла дверь своей комнаты с тяжелым сердцем, Мерриль пискнула и залезла к Вано.
Мэриан широко улыбнулась и повертелась перед матерью:
- Ну, как? Правда, рога прикрепить пока не смогли, но вот Маргаритка супер-клей принесет...
Лицо Хоучихи и руки до локтя были покрыты серыми чернилами... ну а дальше не хватило, зато хватило красных, которых Мерриль не пожалела, изображая боевую раскраску кунари. Она нацепила на себя обтягивающие штаны(тем временем в поместье неподалеку раздался страшный вопль) и кожаные ремни, скрещивающиеся на груди. В общем-то, этим ее наряд и ограничивался, если не считать кухонного топорика для капусты.
- Деточка... - Леандра схватилась за сердце и оперлась на косяк, - Ты уверена, что косситки ходят именно в таком наряде?
- Не знаю, - честно ответила Хоук. - Но, думаю, Аришока должно впечатлить. Ооо, РОГА!
Тут без стука вошла Изабелла, уже с утра навеселе, и принесла с собой громогласное непристойное предложение:
- Хоук, а пошли со мной сейчас в "Цветущую розу"... Опа, смотрю, ты уже готова! Но вот в качестве кого ты туда собралась... Ты упорота давно, не пойти ль тебе в окно?
Пиратка глупо захихикала, и побелевшая от негодования Леандра поспешно вытолкала ее за дверь, а сама ушла к себе.
Раздался голос Сэндала:
- А у тети Изабеллы такие тоже есть, но почему-то больше!

Несколько позже, Нижний Город

- Изабелла!!! Ну как ты могла, скажи мне, как?
Пиратка наморщила носик, приготовившись выслушивать лекцию на тему: "Воровать нехорошо", но вместо поучений и потрясаний кинжалами Мэриан вдруг повисла у нее на шее и завизжала:
- Ааа, ты не представляешь, до чего же я рада! Иза, ты моя лучшая подруга, если бы не ты... кунари бы сюда не приперлись, так что это я тебе обязана встречами с Ним!
Изабелла оторвала от себя Хоучиху и посмотрела на недоумевающих Варрика с Авелин.
- Знаешь, пожалуй, тебе лучше бежать. Сейчас. Далеко, - оптимистично разрешила Авелин, которой не было чуждо сострадание.
Пиратка согласно кивнула и потрусила прочь. Хоучиха ей не препятствовала, потому что повисла на ногах у стражницы мертвым грузом, пускала слюни и вопрошала:
- Ну мы сходим сейчас к ним, ну Авелин, ну пожалуйста?
- Эх... теперь точно придется, возрадуйся.
- Ура!!!

Кое-как притащив Мэриан к кунари, Авелин приготовилась извиняться и стоять до конца. Хоучиха же каталась в пыли и стонала:
- Дааа, говори, продолжай говорить своим чудесным голосом!
Авелин совсем не было страшно... а вот стыдно ей было. Драпая от копий кунари, она уже совсем было решила оставить Хоучиху там же, в пыли, но решила, что такого даже они не заслуживают, так что выволокла девку на себе, прикрываясь, как щитом.
- Ааа, что, почему мы ушли?! Мы о чем-то говорили? - Мэриан принялась вырываться. - Ну возьмите меня к себе, ну пожалуйста, я умею готовить национальное ферелденское блюдо - борщ с галушками из порождений тьмы!
Стражница, наконец, не выдержала и бросила Хоучиху, отправившись за Варриком и Андерсом, но не тут-то было - спотыкаясь и потирая ушибленный бок, ее нагнала Мэриан, удивленно посмотрела на мечущихся людей и занимающиеся пожары и спросила:
- Э... а что происходит-то?
- Бить будут, - четко и ясно объяснила Авелин.
Постепенно до Мэриан начало доходить, и она возмущенно заорала:
- Нет, я не буду мочить своих братьев по духу, у них рога!
Хороший подзатыльник латной перчаткой, впрочем, заставил ее сменить мнение.

Некоторое время спустя, крепость наместника

Авелин вытолкнула Мэриан вперед, Изабелла добавила ей ускорения пинком под зад.
- Принимает она дуэль, принимает! - хором сказали женщины и поспешно отошли назад.
- Слушай, а ты чего вернулась все-таки? - шепотом спросила Авелин пиратку.
- Да так, чисто поржать, - пожала плечами та.

Мэриан встала, как вкопанная, перед своей мечтой. Впервые он был так близко! Все остальное начало ускользать от восприятия, все смолкло, остался только Он, поигрывающий увесистым топором. При каждом движении под серой кожей перекатывались мышцы, ну а венчали его царственную фигуру, конечно, большие, изогнутые...
- РОГА!!!
Хоучиха очнулась от оцепенения и с диким визгом бросилась на опешившего Аришока, зайдя со спины, и вцепилась в столь вожделенные ей РОГА.
- Ой...
Мэриан посмотрела на большую часть рогов, оставшуюся в ее руках, а потом на Аришока, открыв рот. Вождь кунари уставился на нее несчастным взглядом, очевидно, подсмотренным у Фенриса, его губы задрожали, он всхлипнул и прорыдал:
- Басра... басра... ты сломала мое ПАПЬЕ-МАШЕ!!!
- Ну извините, пожалуйста, я сейчас все обратно приделаю! - Хоучиха уже готова была сама заплакать.
Аришок отодвинул девушку и, рыдая, выбежал из крепости, остальные кунари переглянулись и последовали за ним, обходя Хоучиху по широкой дуге.
Мэриан упала на колени, продолжая сжимать рога, и смотрела невидящими глазами в пространство. Изабелла попыталась ее успокоить:
- Ну не расстраивайся, золотко, повесь их на стену! Да он и так ничего, в конце концов, размер не главное...
- Да-да! - вставил свое тихо стоявший в сторонке Андерс, и удостоился насмешливого взгляда от пиратки.
Мэриан не реагировала, и начавшая скучать Изабелла лениво попинала голову наместника, примерила его корону, решила, что фасон слишком устарел, и направилась к выходу, бросив на прощанье:
- Ну кунари же свалили, дайте Хоук хоть денег, что ли.
Как ни странно, насмерть перепуганная знать, собравшаяся в крепости, и не на такое пошла...

***
- О Создатель, Мэриан, ты до сих пор не успокоилась? Мерриль, вот какого демона ты все-таки принесла ей суперклей?!

@темы: Юмор, G, Фанфикшен, Джен, Гет, Аришок

---

"Достойный противник"

[Ataash Qunari!]

Название: Достойный противник
Автор: EmbersofAmber
Переводчик: Ergo Proxy
Размещение: разрешение на размещение получено
Тип: гет
Пейринг: Аришок / Мэриан Хоук
Рейтинг: NC-21
Размер: мини
Жанр: PWP, Ангст
Саммари: Великолепный эротический фанфик с прекрасным пейрингом. В отличие от другого моего перевода, здесь в основном экшн. Впрочем, он настолько качественный, что отсутствие романтики можно простить .


- Панахидан, человек.

Она помнила, как этот глубокий, рокочущий бас и его абсолютная власть заставили ее замереть, когда она услышала его впервые. Она помнила, как ей пришлось скрывать свое восхищение колоссальной мускулатурой, да и просто, чего уж там, массивностью Аришока. Да еще и рога. Такое со счетов не сбросишь. Ее так же сильно впечатлял его прямой сильный взгляд, как и забавляли его односложные ответы.

Общение Хоук с кунари все эти долгие годы никогда не было особенно легким, но всегда запоминающимся и информативным. Чем больше она говорила с вожаком кунари, тем лучше она понимала его точку зрения, и со временем все больше склонялась к тому, чтобы с ней соглашаться. Поговорить с кем-то, кто сразу отметал бессмысленную болтовню и называл вещи своими именами, было приятным разнообразием.

По просьбе Наместника она стала сопровождать Сэймуса, когда тот посещал лагерь кунари. Дел для нее там особо не находилось, поэтому обычно она просто скучала в сторонке, пока Сэймус вел длинные религиозные беседы с кем-нибудь из Кунари. Возможно, ее товарищи посчитали бы странным то, что она служит в телохранителях у наместнического отпрыска, - и именно поэтому она приходила сюда одна, избавляя себя от ненужных домыслов и комментариев.

Трагедия с саар-камеком в одном из темных грязных закоулков привели к еще большему нагнетанию напряженности в Киркволле, и, похоже, обстановка становилась взрывоопасной, не хуже того гаатлока. Будучи женщиной, она представлялась кунари неопасной, и была очень даже не против использовать такое положение вещей в свою пользу. Спокойствие в городе, мягко выражаясь, было поверхностным. Какой-то инстинкт подсказывал ей, что, оказавшись в эпицентре неизбежной катастрофы, она сможет разве что смягчить ее последствия.

Прислонившись к колонне, она вытащила кинжал и начала затачивать его о небольшой брусок, который она всегда носила с собой. Фанатичная забота об оружии была так же ей близка, как фамилия ее семьи. Давным-давно она усвоила, что тупое лезвие в случае опасности может стоить жизни. И в Остагаре она выжила в том числе благодаря бритвенной остроте клинка.

Ее насторожил лязг оружия, и она быстро вложила кинжал в ножны и направилась через лагерь к источнику шума. Раньше она никогда не заходила слишком далеко, но оказалось, что анклав куда больше, чем она предполагала. На одной его стороне стояло несколько дюжин одинаковых шатров, посередине которых была свободная площадка. Вокруг толпились кунари, она вытянула шею, пытаясь что-нибудь разглядеть. Происходившее оказалось поединком или, возможно, уроком.

Протиснувшись через толпу гигантов, она, наконец, увидела, что творилось на площадке. Аришок один на один сражался с кем-то из воинов. Это было… неожиданно. Она скрестила руки на груди и критическим взглядом наблюдала за сражением, выцепляя ошибки и недостатки. Воин явно выкладывался на полную, а кунарийский вожак, казалось, наоборот, сдерживал себя.

Втайне она была неравнодушна к Аришоку, одному Создателю ведомо, почему. Может быть, из-за его непреклонной твердости, в мире, где стабильность была в диковинку. Безупречная честность и верность избранному пути, каков бы он ни был. Несомненно, будь у Аришока намерение завоевать Киркволл, он давно бы это сделал. И этот факт, что он мог бы, но не делал, поражал Хоук самоконтролем.

Конечно, сражавшийся с Аришоком воин был силен, но его стиль был грубым, ему не хватало техники. Она покачала головой и усмехнулась.

- Он совершенно открыт для удара, - пробормотала она. Несколько кунари обернулись на нее. Не прошло и двадцати секунд, как великан-воин уже лежал на земле, а у его горла вздрагивал огромный топор Аришока. Несомненная победа, и очень легкая. Вожак кунари был устрашающим воином, но его противник был неумел.

Окружавшие ее кунари застучали кулаками по груди, что, как она предположила, было знаком уважения. Аришок закинул топор на плечо и в один миг пригвоздил ее взглядом там, где она стояла.

- Госпожа Хоук, - разнесся в воздухе его низкий голос. – Вы пришли учиться у Кун и совершенствоваться в бою?

В его взгляде была насмешка, заставившая ее говорить дерзко.

- Если такая техника обычна для ваших воинов, возможно, это им стоило бы поучиться у меня.

Его глаза сузились, он размышлял.

- Так ли вы уверены в вашем умении? С вами нет спутников, которые бы поделились с вами своей силой.

Это прозвучало как плохо завуалированное оскорбление, но поскольку ни один из убитых ею тал-васготов не мог вознести хвалу ее боевым качествам, она решила, что это можно понять. Она не была заносчива, но она слишком хорошо знала, как тяжело ей пришлось трудиться, чтобы достичь своего уровня умений, и какими необычными путями она его достигла. Насколько она знала кунари, ситуация была слишком серьезная, чтобы идти на попятный. Она гордо вскинула голову.

- Мне нет нужды занимать чужую силу, у меня в достатке своей.

Аришок снисходительно усмехнулся, но в его глазах промелькнуло одобрение.

- Слова без дел бессмысленны. Готовы ли вы доказать свои слова поединком с моим Стеном?

Хоук переминалась с ноги на ногу. Она не могла отрицать, что наблюдение за битвой Аришока пробудило в ней самой бойцовский инстинкт. Хорошего сражения у нее не было уже несколько недель. Почему бы и не размяться в добром поединке?

- Каковы условия?

Он убрал топор в черные ножны и жестом подозвал одного из своих воинов.

- Битва будет продолжаться до тех пор, пока один из вас не окажется явно побежденным. Это просто проверка сноровки, - он повернулся к Стену. - Ты не должен убивать ее.

- Слушаюсь, Аришок.

Мужская самоуверенность, с которой ей приходилось иметь дело все жизнь, не только немало развлекала ее, но и давала отличное преимущество в сражении. Хоук выглядела куда более хрупкой, чем была на самом деле. Она усмехнулась Аришоку, приподняв одну бровь.

- Ваша уверенность в вашем воине трогательна. Постараюсь не делать ему больно... без нужды.

Она вытащила длинный меч, искрящийся ледяным зачарованием, и Стен сделал шаг вперед. Кунари расступились, чтобы освободить им место для боя.

Стен отрывисто кивнул, глаза его были холодны.

- Приготовься, баз.

С боевым кличем он рванулся на нее, размахивая массивным мечом. Она шагнула в сторону и плоской стороной меча огрела его по заднице, и тут же развернулась, снова приняв боевую стойку. Оскорбление было очевидно. Он был явно раздосадован, но стал вести себя осмотрительнее.

Второй удар пришелся на ее клинок, и Стен попытался грубо пережать ее, используя силу. Призвав драконью кровь, что текла в ее жилах, она воспользовалась умением Похищения и забрала у него часть силы, передав ее себе самой. Его отбросило назад, лезвие поранило ему плечо. Вместо того, чтобы сделать шаг вперед и окончить сражение, она отступила назад и дала ему подняться. Меч она держала поднятым, подтверждая свое желание продолжать. Хоук не видела, как, скрестив руки на груди, Аришок пронзительным взглядом наблюдает за каждым ее движением.

Она попробовала быстро атаковать Стена, но это было все равно, что завалить скалу. Лязг металла сопровождал обмен ударами. Она снова прибегла к Похищению, подпитывая силы кровью, что струилась из его руки. Когда он начал спотыкаться, она расхохоталась, как от азарта сражения, так и от ощущения, как по ее жилам струится сила противника.

Его последний замах был ошибкой, сделанной от злости, она уклонилась, лишь на немного опередив меч, а затем с кругового замаха нанесла рубящий удар по его шее, остановив меч до того, как он отсек противнику голову, впрочем, позволив клинку попробовать каплю крови из его шеи.

- Ты сдаешься? – ее голос был тверд.

В глазах Стена загорелось уважение, которого не было раньше.

- Ты достойный противник, баз. Я сдаюсь тебе.

По лагерю пронесся гул ударов кулаков о грудные клетки. Она сделала шаг назад и вложила меч в ножны, а потом повернулась к Аришоку.

- Хороший бой, Хоук. Вы снова показываете, что вы не похожи на других баз, и ваши умения не преувеличены. – Она кивнула в подтверждение, подавив в себе радость от того, что он выразил ей одобрение. Он указал себе за спину.

- Подкрепимся в моем шатре. Я буду говорить с вами.

Немного озадаченная неожиданным приглашением, она из любопытства последовала за ним. Интерьер шатра выглядел не так, как она ожидала. Его можно было описать одним словом: мягкость. Вокруг были разбросаны шелковые подушки самых буйных расцветок. Пол был устлан коврами с геометрическим узором, а часть помещения была отделена ширмой, видимо, для сна.

У стены стоял низкий столик с подушками для сидения. Он опустился на одну из них и жестом указал ей на вторую. Сняв с себя пояс с ножнами и положив его рядом, она села.

Эльф-слуга принес поднос с кувшином и двумя кубками. Там также стояли несколько мисок с разнообразными фруктами и чем-то, похожим на хлеб, сбрызнутый растительным маслом. Эльф наполнил и подал им кубки, после чего исчез. Аришок поднял свой кубок и посмотрел на нее долгим взглядом.

- Никогда прежде я не разделял вино с баз и не приглашал никого из них к себе в шатер. Вам оказана честь, Хоук.

Она подняла бокал.

- А вы первый кунари, от которого я приняла вино. Вам также оказана честь.

Он внимательно посмотрел, как она отпила глоток вина и от неожиданности поперхнулась. Еле заметно улыбнулся и отпил большой глоток из своего кубка.
Несколько секунд она судорожно откашливалась, прежде чем к ней вернулся дар речи.

- Что… - она снова закашлялась, указывая на виновный в этом кубок. – Что это за штука?

- Пряное вино Сегерона, особенно ценимое у кунари.

Пряность все еще терзала ей горло и желудок, просясь наружу. Чертовски сильное варево, очевидно, угощение им - это еще большая честь. Она подняла кубок и вдохнула аромат. Фруктовый, пряный и сладкий. Хоук сделала на этот раз более осторожный глоток, который скатился в горло уже более благосклонно. На самом деле, после того, как первоначальный взрыв был преодолен, вино оказалось очень вкусным. Оба опустошили кубки и налили еще. Хоук откусила кусочек мучнистого фрукта, которого она никогда раньше не видела. Аришок наблюдал за ней, подперев подбородок рукой. Его выражение лица можно было описать как задумчивое.

- Это для меня неожиданность. Я никогда не думал, что встречу искусного воина, достойного уважения, в облике женщины. – он сделал жест рукой и продолжал. – Если бы вы родились кунари, такого никогда бы не допустили. – Он многозначительно помолчал. – И все же, приди вы к Кун сейчас, вы служили бы только подо мной, и я бы нашел вам применение. Вам не стоит растрачивать себя на это гнездилище вашедан. – Его глаза пристально смотрели на нее.

Она вдруг представила себя под ним в буквальном смысле, обнаженной, и с трудом подавила рвущийся из горла безумный взрыв смеха. Конечно, в бесстыдных мыслях было виновато вино, ведь это явно последнее, что у него на уме. Черт бы побрал это пронзившее ее возбуждение – она невольно заерзала на месте, почесала в затылке и краем глаза покосилась на него. А он с несколько озадаченным видом чуть склонил голову набок и глубоко потянул воздух носом. Закрыл глаза и снова принюхался. Заинтересовавшись его странным поведением, она повернулась к нему полностью.

Аришок вдруг резко открыл глаза, налившиеся неприкрытой яростью. Каждая клеточка Хоук почувствовала опасность, и рука инстинктивно потянулась за мечом. А он с быстротой молнии схватил ее за волосы и притянул к себе так, что ее лицо теперь было всего в паре дюймов от его лица. Его ноздри раздувались, жаркое дыхание обдавало ее запахом пряностей. Медленно, под ее взглядом, он наклонился к ее шее, потерся об нее лицом. Ее разум метался в ужасе, но тело охватил пожар.

- Вы намеренно расставили мне ловушку, Хоук? Хотите превратить меня в раба, выпуская такой сильнодействующий аромат? – она чувствовала, как вибрируют его голосовые связки, беспомощно содрогнулась, но все же попыталась ответить.

- Я… - Неповоротливый язык в пересохшем горле был не лучшим помощником в собирании разбегающихся мыслей. – Я не знаю, о чем вы. Я не делала ничего намеренно.

Он сильнее схватил ее за волосы и внимательно всмотрелся в ее лицо, чтобы разгадать правду, но в ее широко распахнутых глазах не было вины. Наконец, поняв, что происходит, он слегка улыбнулся, но в глазах его промелькнула темная тень.

- Понимаю. Ваше тело выдает вас, я чую запах вашего желания, чтобы я обладал вами.
Хоук пристыжено закрыла глаза, проклиная момент, когда она пошла за ним в шатер. Гораздо разумнее было бы держать дистанцию, учитывая скрываемое ею влечение, которое остальные сочли бы извращенным. Она попыталась отползти от него и сбежать, но его руки крепко обвились вокруг нее, отрезая пути побега.

- У меня не было женщины человеческой расы, я никогда такую не хотел, до сегодняшнего дня, – задумчиво протянул он, снова потянув за узел, в который были собраны ее волосы, отчего они рассыпались по ее плечам. Его когти проникли в спутанную массу ее волос, она наблюдала за ним, пойманная, как муха в паутине, и гадала, что же он сделает дальше. Казалось, он что-то обдумывает, но вскоре его лицо приняло привычное решительное выражение.

- Я дам вам испробовать того, что могло бы стать вашим, если бы вы выбрали путь виддатари. Вверите ли вы себя мне на эту ночь?

Его когти медленно скользили сквозь ее волосы, ее охватила дрожь, и, секунду поколебавшись, она кивнула. Она просто не могла принудить себя уйти от этой единственной возможности утолить свою тайную жажду. О последствиях будем думать потом.

- Да, я вверяю вам себя.

Аришок еле заметно кивнул в знак подтверждения.

- Мудрое решение. Уйти я все равно бы тебе не позволил.

Он завладел ее губами внезапно, поцелуй был жестким, даже грубым. Все ее чувства были переполнены им, его вкусом у нее во рту. Крепким запахом самца и вина. Это было совсем не то, что целоваться с человеком, поцелуй был гораздо чувственнее – и уж точно намного лучше, чем она себе представляла. Протянув руку вверх, она погладила один из его рогов, и он зарычал, впившись когтями ей в спину. Он поднял ее с себя, поставил, и, переводя дыхание, она наблюдала за тем, как он снимает наплечные доспехи, обнажив себя до пояса.

- Сними эти одежды, - приказал он, и она подчинилась, расстегнув пряжки доспехов и сбросив кольчугу. Оставшись в одной тунике и нижнем белье, она снова оказалась в безжалостной хватке его рук. На этот раз он отнес ее в отгороженный ширмой угол и бросил на застеленное шкурами ложе.

Он стащил с нее тунику, а панталоны, подцепив когтем, просто разорвал, не обращая внимания на ее слабый протест. Вряд ли стоило ожидать от предстоящего особой деликатности, скорее это должно быть дикое, первобытное совокупление. Хищник, пожирающий жертву.

Когда на ней не осталось одежды, он положил ее на спину и сильным, бесцеремонным движением раскрыл ее бедра. Ее сердце бешено колотилось о ребра, - а он отодвинулся чуть назад и просто смотрел на нее. Она никогда еще не чувствовала себя настолько беззащитной. Он провел рукой по внутренней стороне ее бедра, щекоча когтями кожу.

- Ты гораздо мягче на ощупь, чем наши самки, баз, – он коснулся треугольника вьющихся волос, провел пальцем по ее увлажнившемуся женскому естеству. – Ты также приятна на вид, но твой запах меня опьяняет.

Он поднял руку, потребовав взглядом, чтобы она наблюдала за его действиями, и облизал мокрые пальцы. Его глаза расширились, он громко зарычал и придвинулся ближе, приподнял ее бедра и атаковал ее лоно языком.

Она хрипло вскрикнула, казалось, что его язык ее оцарапал. Он был шершавым, как шлифовальный камень, и она попыталась отстраниться под его резким натиском. Он снова издал рык, похожий на предупредительный рык животного перед нападением, и стиснул ее железной хваткой. Для самой чувствительной части ее тела это было уже слишком, и она забилась в конвульсиях высшего наслаждения, но он и не думал останавливаться. Она достигла вершины еще дважды, не в силах противиться изощренной пытке, которой подвергалась ее тайная сущность.

- О, Создатель! Создатель, молю! Я больше не вынесу!

Она не могла ни прекратить свои вопли о пощаде, ни остановить его в том, что он с ней делал. Когда, наконец, он насытился ее вкусом, он отпустил ее бедра и выпрямился, чтобы снять нижнюю часть своего одеяния.

Пытаясь унять бившую ее дрожь, она смотрела, как он раздевается - и замерла, потрясенная толщиной его мужского жезла. С длиной его еще можно было смириться, но в обхвате он, казалось, был в два раза толще, чем у мужчин ее расы. Ее охватила тревога, когда он навис над ней, пристально глядя на нее сверху вниз. Горячий и пульсирующий, совсем рядом с ее входом.

- Твоего Создателя здесь нет. Будет разумно направлять твои мольбы ко мне.
Он рванулся вперед, неумолимо вламываясь в нее и полностью ею овладев. Она сжала его плечи и застонала, а он пробормотал что-то на гортанном кунарийском наречии, прежде чем перейти снова на ее язык.

- У меня не было женщины с такой тесной хваткой, как твоя, - его голос прозвучал почти что благодарно.

Он просунул одну руку ей под спину, другую – под ягодицы, слегка меняя угол наклона ее бедер. Он начал двигаться в быстром темпе, а она, вонзившая пятки ему в спину, уже не была способна ни на что другое, кроме как на то, чтобы принимать его в себя. В первые секунды Хоук находилась где-то между удовольствием и болью, но по мере того, как ее тело приспосабливалось к нему, волны наслаждения смыли всякую память о боли. Его внушительное великолепие вскоре снова привело ее к бурному разрешению. Она стиснула его внутри себя и почувствовала боль в плече, - он укусил ее, оставив отметину от зубов.

Он опять заговорил по-кунарийски, и Хоук не знала, было ли это нечто вроде молитвы или кунарийская версия постельных непристойностей. Она надеялась на последнее, но думать было некогда, так как ее лоно снова взорвалось отчаянным пиком наслаждения.
Наконец, бедра Аришока прекратили движение, и некоторое время оба лежали, переводя дыхание. Он перекатился на спину, так, что она оказалась сверху и безвольно упала ему на грудь, полностью изможденная. Он слегка согнул ноги, и она осознала, что он по-прежнему у нее внутри, массивный и твердый. Хоук вопросительно подняла глаза на Аришока, который, к ее веселому изумлению, прижимал прядь ее волос к губам.

- Ты разве не... всё? – ее вопрос прозвучал несколько неловко, но она была на неразведанной территории и потому в полном неведении. Казалось, вопрос Аришока позабавил.

- "Всё"? Очевидно, ты судишь по своей расе? – Хоук кивнула. – Нет, кунари не совокупляются так стремительно. Можешь считать произошедшее между нами первым словом долгой беседы. – Она вытаращила глаза. Он поразмыслил пару секунд и продолжил:

- Мне известно, что люди не обладают сдержанностью кунари. Я позволю тебе некоторое время отдохнуть, если ты в этом нуждаешься.

Она фыркнула и уткнулась лицом в его мощную грудь.

- Ты слишком добр ко мне.

Она почти задремала под успокаивающее поглаживание его ладони на ее волосах, но его низкий голос, донесшийся из его груди прямо ей в ухо, разбудил ее.

- Скажи мне, отчего ты ни с кем не спаривалась? Здесь не нашлось никого, кто был бы достоин тебя?

Она с улыбкой провела кончиками пальцев по его мускулистой руке.

- Думаю, то, что мы с тобой делаем, как раз и есть спаривание.

- Нет. Я не оставил своего семени в твоем чреве.

Хоук вскинулась, испуганная тем, что не подумала о такой возможности раньше.

- Я не могу подарить свое дитя баз, даже если это базалит-ан. Хотя… - он замер, размышляя, – Если бы ты стала виддатари, ты бы принесла мне сильных воинов.
Она нервно рассмеялась.

- Ну… меня никогда особенно не тянуло стать матерью. Я не думаю, что это подошло бы к той жизни, что я веду. Не могу представить себе, как я сражаюсь с драконами, а потом бегу домой заботиться о младенце.

Аришок покачал головой.

- Если бы ты была моим воином, Хоук, ты не должна была бы растить детей, только вынашивать, если бы я оказал тебе честь, сделав тебя моим консортом.

- А-а… понятно, – с трудом сглотнув пересохшим ртом, она закрыла глаза, опечаленная мыслью о том, что где-то родителям приходится оставлять своих детей на попечение другим. Даже у кунари. Это слишком напоминало ей о том страхе, который ее собственная мать всегда испытывала о Бетани. Не говоря уж о том, что в ее намерения совершенно не входило становиться чьим-то там консортом, хотя об этом она благоразумно промолчала. Он дрогнул у нее внутри, она ахнула, и мысли разбежались.

- Полагаю, ты достаточно отдохнула. Продолжим нашу беседу.

Он поднял ее в сидячее положение, и она оперлась ладонями ему на грудь. Он схватил ее за бедра, направляя ее движения в медленном темпе, пожирая ее глазами. Некоторое время Аришок выдерживал ее ленивые движения, но потом вдруг быстро швырнул ее на четвереньки и взял ее сзади, пока оба они не достигли разрешения.
"Беседа" продолжалась всю ночь, до самого утра. Он давал ей краткий отдых, а затем набрасывался на нее снова и снова. В очередной раз уплывая в краткий, истощенный сон, она подумала, что сражаться с Аришоком и быть с ним в постели, - вряд ли сильно отличающиеся друг от друга вещи.

Через несколько недель

Хоук устало потерла виски и посмотрела на Аришока.

- Забирай воровку и реликвию и уходи.

- Что-о-о? – заорала разъяренная Изабелла. – Ах ты сука! Я вернулась, чтобы помочь, и так-то ты мне отплатила?

Хоук гневно обернулась к ней.

- Как ты смеешь строить из себя жертву, когда все это твоих рук дело? – она обвела рукой комнату, где на полу по-прежнему валялась отрубленная голова Наместника. - Вся твоя ложь, Изабелла. Если бы ты доверяла мне с самого начала, мы могли бы найти способ избежать такого исхода, но ты этого не сделала. Прости, но теперь тебе придется испытать последствия твоих решений, как и всем нам.

Двое здоровенных кунари утащили изрыгающую проклятия и отбивающуюся пиратку, а Аришок подошел к Хоук поближе, скрестив руки на мощной груди, - которую она когда-то ласкала языком. О, Создатель!

- Очень мудро, Хоук, - пророкотал он своим мощным басом, который тут же напомнил о том, к каким местам на ее теле он прикасался, глубоко в ее лоне. Он еще секунду оглядывал ее с ног до головы.

- Да, мы уйдем, но наша беседа не окончена, Хоук. Мы вернемся. – Он шагнул вперед и понизил голос. – Я вернусь.

Жестом он приказал кунари уходить, и они ушли, построившись в шеренги. Обернувшись, он в последний раз пригвоздил ее к полу своим взглядом, в котором была и угроза, и обещание.

- Я буду следить за тобой, Хоук, - Он развернулся и вышел размеренным, целеустремленным шагом.

Она наконец выдохнула и потрогала под одеждой шрам на плече, где, как ей казалось, она вдруг ощутила ноющую фантомную боль. И не знала, плакать ей или смеяться.

@темы: Фанфикшен, Гет, NC, Аришок

---

Фанфик "Жажда познания"

[Ataash Qunari!]

Название: Жажда познания
Автор: StumpyBear
Переводчик: Ergo Proxy
Размещение: разрешение на размещение получено
Тип: гет
Пейринг: Аришок/Мэриан Хоук
Рейтинг: NC-21
Размер: миди
Жанр: Романтика, Ангст, Драма, Психология, Hurt/comfort
Саммари: Самое прекрасное произведение по пейрингу Аришок/Мэриан Хоук. Эротические сцены прекрасны, но они служат всего лишь канвой для потрясающей драмы. С удовольствием делюсь этой красотой.


Варрик подскочил: стул напротив с грохотом отодвинулся, на стол опустились две кружки эля. Он торопливо сгреб со стола листки бумаги, а на стул уселась Изабелла.

- Новые истории? - спросила она, ее глаза светились от любопытства. Варрик кивнул.

- Они еще не закончены.

- У-у-у, ну можно хотя бы одну? Про Хоук и Фенриса еще когда готово будет, а мне скучно! – Она наклонилась через стол, гипнотизируя гнома своим декольте, и проворно схватила один из исписанных листков. – Так, так, "Два карастэна несли караул у дверей усадьбы в Верхнем городе…" – она задумчиво насупилась. – Да, я слышала. Говорят, такое случалось несколько раз, усадьба принадлежала Хоук, и немало было сплетен о том, что кунари могло потребоваться в доме Хоук, и какой именно кунари это мог быть, - ее глаза сузились. – Я не придала этому значения, вся эта грязь должна была очернить Хоук. Так значит, в этом есть доля правды? – Изабелла откинулась на низком удобном стуле и заговорщицки поблескивающими глазами рассматривала Варрика из-за кружки с элем.

Варрик огляделся, увидел, что никто в "Висельнике" не обращает внимания на них, затаившихся за его любимым угловым столиком, в полутьме и копоти масляных ламп.

- Понятия об этом не имею, - пробормотал он.

- Лжешь! – засмеялась Изабелла. – То есть это правда? Смачная история!

- А что ты слышала? – полюбопытствовал гном.

- Что в прошлом году Хоук и Аришок проводили вместе время. Прямо здесь, в Киркволле. Наедине и по-взрослому, - многозначительно добавила она.

- Ерунда какая, - совсем не изящно фыркнул Варрик. – Он бы никогда не удовольствовался чем-то одним.

Изабелла захихикала.

- Что именно ерунда? Два карастэна. В Верхнем. На карауле.

- Кунари свободно передвигались по городу, и ты это знаешь.

- Да, но вот по гостям-то они особо не расхаживали, - ее глаза сузились. – Варричек, ну давай, раскалывайся. Отведала ли наша Хоук кунарийского мясца?

- Ривейночка! – его голос звучал почти оскорблено. – Ну, есть одна история, дописанная почти до конца, - злорадно ухмыльнулся Варрик. – Если хочешь, я могу не изменять имена действующих лиц.

- Ага, ага! – Изабелла уселась поудобнее и прислушалась к бархатному голосу гнома.

*

Это нечто возникло между Хоук и Аришоком с той самой первой встречи, когда Варрик, слегка обеспокоенный за безопасность товарищей, внимательно наблюдал, как Хоук целенаправленно дерзит огромному рогатому самцу.

- Что ж, если вы не хотите разговаривать… - и она пренебрежительно отвернулась. Слегка усмехнулась, услышав его почти обиженное рычание, но тут же снова приняла серьезное выражение, снова развернулась к нему, бесстрашно встретившись ярко-сапфировыми глазами с его золотистыми.

- Вы с такой же легкостью отвернетесь от того, что здесь происходит, как отвернулись от меня? – требовательным тоном спросил он.

Она поднялась по ступенькам и встала прямо перед ним. Варрик видел, как раздуваются ноздри Аришока, как расширились его глаза, когда он уловил ее запах в тяжелом, неподвижном воздухе. Он стоял слишком далеко, чтобы увидеть огонь, вспыхнувший в золотых глазах Аришока, но Хоук стояла близко и отлично все видела. Она просто еще не знала, что это значило.

Время шло, как ему свойственно. После той экспедиции на Глубинные тропы Хоук прославилась, перебралась в Верхний город, и ее переговоры с Аришоком участились. Вежливые деловые переговоры в Лагере кунари, иногда в его покоях, где они, случалось, угощались вином и обсуждали другие вопросы, но обычно – на глазах всего Лагеря.

Варрик был в доме Хоук, когда пришло первое "странное" послание, доставленное по обыкновению мрачным Ашаадом, молча дожидавшимся ее ответа. Хоук взяла свиток, по ее лицу пробежало удивление, и осторожно надломила печать. Письмо было настолько коротким, что казалось оборванным.
"Хоук, я желаю говорить с Вами. Будьте добры указать удобное время."

Озадаченно хмурясь, она повернулась к Ашааду.

- Это что, от Аришока? – тот кивнул. – Он хочет, чтобы я прибыла в Лагерь? – Ашаад красноречиво пожал плечами. – Или он хочет прийти сюда?

- Думаю, последнее, - проворчал Ашаад. Хоук вытаращила глаза на Варрика.

- Тогда завтра вечером, после захода солнца, - она написала ответ на свитке и подала его Ашааду.

- Что ему надо? – спросил Варрик, как только кунари ушел.

- Вообще без понятия, - сказала Хоук, медленно покачав головой.

- Когда вы виделись в последний раз?

- Несколько недель назад, - в синих глазах стояла растерянность.

Оказалось, что дело было именно в "несколько недель назад".

Хоук сразу же призналась Варрику, что на следующий вечер, ожидая прибытия Аришока, она необычно для себя нервничала. Отчасти потому, что она действительно не понимала, зачем ему приходить к ней, вместо того, чтобы пригласить ее к себе в лагерь, как обычно, а отчасти – потому, что она испытывала к нему какое-то странное влечение с самого первого раза, когда она его увидела, и его рокочущий голос затрагивал какие-то потаенные струны в глубине ее души, - ну, или немного ниже.

"Когда прибудет мой гость, проводи его ко мне", - приказала Хоук Бодану и удалилась в гостиную, где можно было спокойно понервничать. Она все еще не до конца верила, что он действительно придет. Разглаживала на коленях платье, свое любимое, из орлезианского шелка, такого же глубокого синего цвета, как ее глаза, делавшее ее фигуру особенно женственной. Она засомневалась, уместно ли оно, - ведь он видел ее только в доспехах, но ведь сейчас она дома, а дома женщина ведь может позволить себе носить красивые вещи.

Каспиан, ее боевой мабари, дрых перед огнем, подергивая лапами во сне, - бегал по воображаемым полям за воображаемыми кроликами, а может – за воображаемыми порождениями Тьмы. Хоук улыбнулась, наблюдая за ним, и услышала за спиной вежливое покашливание Бодана.

- Госпожа, прибыл господин Аришок.

Хоук медленно повернулась, чтобы поприветствовать гостя, заметила, как расширились его глаза при виде ее наряда.

- Спасибо, Бодан, - сказала она, подходя к огромному рогатому существу. – Аришок… - она почтительно склонила голову.

- Шанедан, Хоук, - пророкотал он. В глубине комнаты Бодан тихо прикрыл за собой дверь, она осталась наедине с Аришоком.

- Прошу вас, - она указала на одно из кресел рядом с камином. Когда он проходил мимо нее, она заметила, что на нем нет привычных наплечных доспехов, но вместо того, чтобы делать его меньше на вид, это, наоборот, подчеркивала его огромный рост и мощное телосложение.

Вместо обычных кожаных штанов на нем было холщовые, перехваченные на бедрах алым поясом, огромную грудь пересекают ремни поверх замысловатых кунарийских военных рисунков, - и больше на нем ничего не было. Она слегка покачала головой, его присутствие несколько обескураживало; он был великолепен, по-другому и не скажешь.

Слегка дрожащими руками она налила в два кубка вино и поставила их на небольшой столик рядом с креслами. Аришок молча кивнул в знак благодарности, его золотистые глаза неотступно следили за каждым ее движением, пока она грациозно не опустилась в кресло рядом с ним, шурша шелком, и слегка не подтолкнула ногой Каспиана, чтобы тот проснулся.

- Прекрасный зверь, - одобрительно сказал Аришок, когда мабари вскочил на ноги и величественно рассмотрел гостя, склонив голову набок, насторожив уши. Уголки рта Аришока чуть дрогнули в редкой и короткой улыбке. – Он понимает нашу речь? – спросил он.

- Вероятно, да, - Хоук почесала у пса за ухом. – Он понимает большинство вещей. Аришок, если вы не возражаете, у меня есть к вам один вопрос.

- Только один? – сухо прорычал тот, берясь мощной рукой за налитый ею кубок. – Позвольте высказаться мне, прежде чем задавать ваш вопрос. – Она кивнула, уверенная в том, что более странной или сюрреалистичной ситуация стать уж точно не могла. – Сколько времени прошло с тех пор, как вы впервые появились у нас в Лагере?

Она нахмурилась.

- Думаю, около четырех лет.

- Именно, но мы ни на шаг не приблизились к Пар-Воллену. Требования Кун не выполнены. Реликвия не найдена, а мы застряли в этом мерзком городе, - он сделал паузу, огонь заблестел на его рогах, когда он сам отвернулся от нее и стал смотреть на огонь. – Вы знаете, сколько баз я повстречал за это время?

- Думаю, порядочно.

- Именно так. – Хоук в изумлении смотрела на его склоненную голову. Сейчас он казался нетипично человекоподобным. – Вы знаете, зачем я попросил об этой встрече? – его глаза наконец снова посмотрели на нее.

- Признаюсь, что не имею об этом ни малейшего понятия, - честно сказала Хоук и увидела, как его лицо постепенно мрачнеет, в какой-то момент ей даже показалось, что он вот-вот поднимется и уйдет. Но он не ушел, а откинулся на спинку кресла и отпил большой глоток вина, как бы собираясь с силами.

- Я попал в странное положение, Хоук, - наконец признался он, неотрывно глядя на пляшущие языки пламени и на снова растянувшегося перед ними мабари.

- Аришок… можете называть меня Мэриан. – Он быстро повернулся к ней, и пригвоздил ее к месту своим взглядом, как жука булавкой.

- Мэриан? Вас зовут Мэриан Хоук?

- Да. И мне будет приятно, если вы меня будете так называть, - она заколебалась, исчерпав свои познания кунарийского этикета. – Если вам будет угодно.

- Весьма, - подтвердил он. – Мэриан, - он как будто попробовал на вкус новый звук, перекатывая его на языке, как вкусное вино, и Хоук почувствовала еще большую растерянность. – Хорошее имя, - наконец подытожил он. Хоук улыбнулась и снова уловила у него в глазах странный отблеск удовлетворения. – Я попал в странное положение, - повторил он, возвращая разговор в прежнее русло.

- В каком смысле? – спросила она, вынужденная вытянуть шею, чтобы взглянуть на него снизу вверх, потому что он быстро поднялся на ноги и встал перед ее креслом, впившись в нее глазами.

- Кун требует, чтобы жажда познания, если таковая вызывает чрезмерное беспокойство, должна быть удовлетворена, дабы не отвращать жаждущего с его пути, - Хоук молчала, потому что она не поняла его слов, ее шея застыла в неудобном выверте, а взгляд был направлен поверх его монументальной груди, в глаза. А он неожиданно наклонился, положил огромные руки на ручки ее кресла, таким образом, поймав ее в ловушку. – А меня терзает жажда познания, - шепотом добавил он.

- Что же вы хотите познать? – тихо спросила она. Он ее не пугал, но, нависая над ней, безусловно, вводил в замешательство.

- А вы не догадываетесь, Хоук? – почувствовав ее напряжение, он медленно опустился перед ней на колени. Он был от нее на расстоянии доброго фута, но его руки все равно без особых усилий образовывали вокруг нее теплую, жесткую клетку, хотя его лицо теперь было почти на одном уровне с ее лицом.

- Пожалуй, да… - сказала она, не прерывая зрительного контакта. И тут же издала невольный возглас удивления, когда его руки обхватили ее за талию и мягко, но неумолимо притянули ее к нему, пока ее обтянутые шелком колени не уперлись в его твердые, как камень, мышцы живота. Он склонился и прошептал ей на ухо:

- Вас, Хоук. Я жажду познать вас. Ваши мысли, – она не двигалась, а он глубоко вдохнул. – Ваш запах, - она дернулась, его язык коснулся ее подбородка. – Ваш вкус. Я жажду знать все это о вас, и я осознал, что моя жажда никогда не была бы утолена, останься я дожидаться вашего прихода в лагерь, - с этими словами он провел губами по ее волосам, по щеке, в то время как его сильные теплые ладони осторожно ощупывали ее спину, - Хотя я считаю, что вы испытываете такую же жажду познать меня, - подытожил он.

- Жажда познания… - медленно пробормотала она, давая себе время подумать, принять решение, ощутить бешено колотящееся сердце.

Это было более чем неожиданно. Все эти годы Хоук глубоко прятала свое ненадлежащее влечение к внушительному предводителю кунари. И то, что его мучило любопытство по отношению к ней, было поразительно.

- Наверное, можно сказать и так, - сказала она и позволила своим рукам пробежаться по его груди, его кожа была удивительно мягкой. Она подняла глаза на него, обхватив его за шею и почувствовала, как при ее прикосновении он содрогнулся.

Горячие и жадные губы Аришока прижались к ее губам, его язык ворвался к ней в рот, а руки железной хваткой притянули ее еще ближе к его груди, и она оказалась плотно прижата к нему. Она запустила пальцы в его шелковистые белые волосы и отдалась поцелую. Больше ей просто ничего не оставалось делать.

Прошло некоторое время, прежде чем Аришок оторвался от нее, тяжело дыша, из его груди вырывался глубокий рык. Хоук с трудом открыла глаза, да, уж что-что, а целоваться он умел. Она все еще была под впечатлением от его губ и жаждала прикосновения, но Аришок выпустил ее из объятий, отодвинулся и сел на пятки, восстанавливая дыхание.

- Утолило ли это вашу жажду, Аришок? – наконец спросила Хоук, чуть резковато, ей становилось неуютно под его внимательным взглядом. Его губы дрогнули в еле заметной усмешке.

- Нет, Хоук, - он сделал паузу, - Мэриан, не утолило, - он легко поднялся, несмотря на свою массивность, подхватил кубок и сделал большой глоток. – Но мне пора.

- Как вам угодно, - отозвалась Хоук.

- Это будет разумно, - его глаза задержались на ней. – Панахидан, Хоук.

Изабелла изумленно уставилась на Варрика.

- Да ну, трындишь!

- Неужели? – невинно спросил Варрик. Изабелла фыркнула.

- С какой стати он к ней приперся? И как?

- Думаю, она постепенно сводила его с ума все эти годы, и он просто не выдержал. Выбирая пару для совокупления, кунари ориентируются на запах, они считают, что если партнерам нравится запах друг друга, у них будет здоровое, сильное потомство. Возможно, его привлекал ее запах.

- Правда, что ли? – потребовала Изабелла, потому что пока что она чуяла только фирменный трындёж дома Тетрас. Варрик многозначительно пожал плечами.

- А что вообще такое правда? – Изабелла бросила на него разъяренный взгляд, но бесполезно, гном не стал развивать тему.

- Так что же было дальше?

- Хочешь, чтобы я продолжал трындеть, Ривейночка?

Изабелла пожала плечами:

- Никогда не могла устоять против хорошей истории.

- Ну, что ж…

*

Второе послание прибыло через три дня, все с тем же ашаадом.

«Мэриан, если вы желаете, чтобы я вас посетил, сообщите мне, какое время будет для вас удобно».
Она некоторое время вглядывалась в свиток, осознавая, что можно ведь просто отказать ему в его жажде познания, отказаться быть его игрушкой. При этой мысли что-то внутри подсказало, что тогда она упустит нечто важное, как и он. После некоторого раздумья она написала ответ.

«Сегодня. Заход солнца.»

Хоук был знаком жаркий блеск в его глазах, узнала она его и сегодня, когда он быстро прошел по комнате к ней, - у нее перехватило дыхание.

- Мэриан, - пророкотал его низкий голос, когда он протянул к ней руки.

Уже через двадцать минут после его прихода она, несколько пристыженная таким быстрым развитием событий, уже лежала на спине на толстом ковре перед камином, ее платье, которое она так тщательно выбирала, было задрано выше пояса, корсет сорван, обнажая ее грудь перед его ищущими губами, а юбки подняты, так что его пальцы беспрепятственно поглаживали ткань ее нижнего белья – его мощная рука настойчиво развела ее ноги в стороны, так что по ощущениям, между ней и его обжигающими прикосновениями не было уже ничего.

Когда она потянулась к алому поясу, завязанному у него на бедрах, он мягко перехватил ее запястье своей ручищей и, оторвавшись от нежно-сливочной кожи ее груди, посмотрел ей в лицо и отрицательно покачал головой, в его взгляде было предостережение. Хотя его губы тут же вернулись к ее соску, а рука продолжала ласкать ее между ног, Хоук нахмурилась.

- Подожди, - прошептала она. Он не отозвался, нежно покусывая ее кожу. Она напряглась – его пальцы, наконец, скользнули внутрь увлажнившихся панталон, в ее горячее мокрое лоно, и наслаждение уже угрожало полностью завладеть ею и сбить ее с ног. Из его груди вырывалось низкое рычащее мурлыканье, пока он присасывался к ее соску, а пальцы продолжали ее ласкать.

Она почувствовала, как внутри нарастает приятное напряжение, мышцы ее бедер задрожали. Он почувствовал, как заливается краской ее кожа, и его мурлыканье усилилось.

- О! – выкрикнула Хоук, выгнув спину, а он быстро просунул руку под нее и притянул ее вплотную к своей обнаженной груди. Два пальца ворвались в нее, волна наслаждения накрыла ее с головой и смыла все, кроме ощущения его пальцев, движущихся внутри ее тела. Она ахнула и застонала, изогнувшись в его объятиях, и он тут же снова привел ее к вершине.

Он зарычал, зарывшись лицом в ее волосы, и прижался к ее бедру, совершая ритмичные движения. Она чувствовала его огромный, горячий, монолитный жезл через его одежду, - и тут он внезапно остановился, и его пальцы прекратили движение. Хоук, тяжело дыша от интенсивности всего происходящего, была зажата под его широкой грудью и не могла даже посмотреть ему в лицо, - а его руки вдруг ослабили хватку и уронили ее обратно на подушки, и его огромное тело отодвинулось от нее. При этом его пальцы по-прежнему оставались у нее внутри, словно он не мог потерять с ней контакт.

- Это чуть не зашло слишком далеко, - прорычал он. Хоук нахмурилась, его пальцы, наконец выскользнули и вернули ее штаны на место.

- Мне казалось, все идет замечательно, - сказала она как можно мягче.

- Нам нельзя… это невозможно, - Хоук подождала, не добавит ли он чего-нибудь еще, но он молчал.

- И что же? Я не могу к тебе прикоснуться? – Он покачал головой, Хоук смотрела на него с недоверием. – Так нечестно!

- Да, кадан, это действительно так.

Она села, подтянула корсет кверху, чтобы скрыть грудь, хотя тонкий материал особо ничего и не скрывал. Кадан? Что это значит? Какое-то ласкательное имя? Она расправила платье, прикрывая колени. Вопреки ее ожиданию, он не ушел, как после первого поцелуя, а смотрел на нее все с тем же голодом в глазах.

- Может быть, ты мог бы ласкать себя в тот момент, когда ты ласкаешь меня? – нерешительно предложила она. Его брови сдвинулись, рога угрожающе опустились, золото глаз блестело в свете огня.

- С какой стати тебе это понадобилось предлагать? – она с облегчением услышала в его голосе не злость, а недоумение.

- Ну… как-то неправильно, что удовольствие получаю только я.

- Мне доставило удовольствие то, что я делал с тобой, - ответил он.

- Ладно, делай как хочешь, - сдалась она, понимая, что для продолжения хоть каких-то отношений это придется менять.

- Именно так я и собираюсь поступить, - он моментально опустился на колени, снова поднял ее юбки и расположился у нее между ног.

Хоук вскрикнула – он низко склонился, очерчивая языком границы ее панталон, а потом и контуры того, что было под ними, прямо через ткань. Потом он сдвинул эту последнюю преграду в сторону и растянулся на полу, закрыв глаза и сделав глубокий вдох, прежде чем провести языком по впадинкам ее тела, нежно исследуя каждую складочку. Она содрогнулась у него в объятиях, такого она еще не испытывала, прикосновения его рта более чем опьяняли.

Глядя на него сверху вниз, она поняла, что он был в полном забытьи: комнату наполняло его мурлыканье, его бедра слегка покачивались, прижимаясь к полу, глаза были закрыты, язык неутомимо работал, а на лице было выражение полной безмятежности, совершенно неожиданное для нее.

Ее тело напряглось, а спина выгнулась, когда он еще раз ввел в нее два ловких пальца и нашел потаенное местечко сразу над входом, яростно присасываясь к ней ртом. Яркая цветная вспышка наслаждения ослепила ее, ее тело обмякло, из груди вырывались отрывистые стоны, а он с отчаянным рыком прижался всем телом к ковру, сотрясаемый силой собственного блаженства.

Она ощутила кожей его горячее прерывистое дыхание – он положил голову ей на живот, а она поглаживала его великолепные рога. Он осторожно вернул на место ее насквозь промокшее белье, и она улыбнулась.

- Так тебе было лучше? Когда я тоже испытал удовольствие? – его голос звучал глухо. Она запустила пальцы в его длинные шелковистые белые волосы.

- Конечно. А тебе самому так не показалось?

В ответ его губы прижались к ее животу, осыпая гладкую светлую кожу поцелуями.

*

- Итак, их дружба процветала, - продолжал Варрик своим шоколадным голосом, - она стала регулярно приходить в лагерь, они проводили учебные бои и разговаривали, он приходил к ней домой так часто, как только мог, и совершенствовался в искусстве доставлять ей наслаждение перед ее огромным камином…

- Но по-настоящему у них ничего не было, - голос Изабеллы прямо-таки истекал разочарованием.

- Ну, скажем так, прелюдия была долгой, - поправил ее гном. – И Аришок учил Хоук сражаться; теперь мы знаем, для чего.

*

Хоук тащилась за широкой обнаженной спиной Аришока на трясущихся ногах, не видя ничего вокруг себя, слишком изможденная для того, чтобы восхищаться плавно перекатывающимися мускулами под его бронзовой кожей. Она с трудом переставляла ноги, а руки все еще дрожали – бой был жестоким, практически не учебным. Сейчас, после нескольких недель, Аришок дрался почти в полную силу и «убивал» ее бессчетное количество раз. Единственным, что спасало ее и хоть как-то уравнивало их шансы, была ее скорость. Если бы им когда-нибудь пришлось сражаться по-настоящему, он погиб бы от тысячи порезов, - если, конечно, перед этим он не разрубит ее пополам.

Она тяжело вздохнула, передвигаясь на подгибающихся ногах по каменным коридорам под лагерем, в покои Аришока, смутно услышав хлопанье закрывающейся двери и ощутив жар его тела рядом с собой.

- Уже лучше, Кадан, - в его голосе звучало плохо скрываемое волнение, ведь она почти победила. Почти. Ее бросок опоздал на какие-то полсекунды, и она оказалась сжатой у него в объятиях, вместо того, что она хотела.

- Не допускай промедления, - прорычал он, резко выпуская ее, отчего она потеряла равновесие. Он молниеносно протянул руку, поддержал ее, в золотистых глазах промелькнула обеспокоенность, которая исчезла при виде ее улыбки, когда она наклонилась, потирая ушиб на щиколотке.

Внезапно руки Аришока оказались у нее на плечах, расстегивая тяжелые нагрудные доспехи и поднимая их с ее тела. Она непроизвольно застонала от облегчения. Он настоял на том, чтобы она надела более тяжелые доспехи, чем те, к которым она привыкла, но она понимала, что он боялся нанести ей серьезные повреждения. Он развязал завязки стеганого жилета и аккуратно выпростал из него ее руки, издав болезненное мычание при виде синяков на ее бледной коже чуть ниже грудного бандажа. Он опустился перед ней на колени, его проворные пальцы снова оказались у нее на спине, расстегивая полосу ткани и отбрасывая ее в сторону, она ахнула, когда его нетерпеливый рот присосался к ее соску, лаская его языком, слегка покусывая. У нее промелькнула мысль о том, чтобы его оттолкнуть или хотя бы попытаться; он никогда не прикасался к ней здесь, в лагере, в окружении других кунари. Эти прикосновения были прерогативой ее дома. Вернее, до настоящего момента. Видимо, правила изменились, особенно сейчас, когда она была так близка к тому, чтобы его победить.

Его рука у него на талии придерживала ее, а другая расстегнула пряжку у нее на бедре, пока кожаная набедренная повязка не упала ему в руку. Он зарычал, уткнувшись в ее кожу, пока его пальцы легкими прикосновениями очерчивали край ее белья, от одного бока к другому, а голова опустилась ниже, и она задрожала, почувствовав, как его язык погрузился ей в пупок и продолжил свой путь вниз, за пальцами, которые уже стягивали с нее панталоны, от бедер к коленям, а потом через сапоги, до щиколоток. Он осторожно подтолкнул ее назад, сам передвигаясь на коленях, пока ее ягодицы не коснулись гладкого деревянного края его стола, и плавно приподнял ее, раздвигая ее бедра все тем же быстрым движением. Она со стоном запрокинула голову назад, когда его язык безошибочно отыскал ее лоно, лаская и дразня ее влажные лепестки. Аришок поднял ее ноги на свои мощные плечи, устроился поудобнее, опуская одну руку вниз, чтобы высвободить себя. На какой-то момент она подумала о том, как это должно было выглядеть со стороны: она, обнаженная, в черных кожаных сапогах, распростертая на его столе, бедра широко раздвинуты его телом, он ласкает ее ртом и одновременно рукой трогает себя. Определенно, этого кунари от своего Аришока не ждут.

- О! – его палец слегка подразнил ее вход и медленно скользнул внутрь, отчего она напряглась и плотно обхватила его. Она чувствовала, как учащается его дыхание, по мере того, как его язык все настойчивее кружил по ней, потом он добавил еще один палец, и Хоук вскрикнула, отрывистым, резким возгласом, когда наслаждение, как лавина, погребло ее под собой, пальцы ее ног впились в его плечи, тело выгнулось, дыхание рвалось наружу отчаянными стонами, и мир взорвался звездами и светом. Она почувствовала, как напрягаются его мышцы под ее ступнями, как он уткнулся лицом в ее бедро со стонами наслаждения, пока его семя изливалось из его кулака ему на ноги. Он еще долго оставался неподвижным, его дыхание постепенно замедлялось, мурлыкающий рокот в груди затихал, - и вот он уже осторожно извлек пальцы из ее лона и освободился от ее ног, отстранившись быстрым, плавным движением.

Хоук закрыла лицо локтем, скромно сводя колени, хотя, безусловно, для стыдливости было поздновато. Как долго он собирается это продолжать? – спросила она себя? Неужели он действительно не понимает?

Наслаждение, которое он так умело ей доставлял, было прекрасно, даже более чем, но как же ей хотелось, чтобы он просто ее оттрахал, лег на нее своим сильным горячим телом и оттрахал до бесчувствия. Она издала короткий вздох сожаления и поднялась. Он вытирал руки, пристально глядя на нее.

- Неужели ты не хочешь войти в меня?

Он содрогнулся, опустил голову. Молчание затягивалось, становилось тягостным, но она не знала, что сказать, чтобы разрядить обстановку, поэтому она просто сидела и смотрела на него, упрямо выжидая.

- Хочу, - это признание неохотно вырвалось откуда-то из глубин его уважения к ней, в тот момент, когда она уже подумала, что он, возможно, никогда уже больше с ней не заговорит. Она легко спрыгнула со стола, сделала пару шагов и встала, все еще обнаженная, перед ним, прижалась к нему, поцеловала гладкую, широкую грудь.

- Тогда прошу тебя, давай попробуем, ну пожалуйста… - он запустил пальцы в ее волосы, мягко оторвал ее рот от его груди и повернул ее лицо к себе, глядя ей в глаза.

- Я не хочу сделать тебе больно, - он выпустил ее и отвернулся. Ее охватило уже знакомое ей раздражение при виде его упрямства.

- А моя собственная жажда познания – она что-то значит? – спросила она и увидела, как его спина напряглась.

- Довольно, - она явно зашла за черту дозволенного и разозлила его, его плечи приподнялись в агрессивной стойке. Вопрос ее, пусть и легкомысленный, нес в себе только долю шутки. Ей надоела односторонность происходящего, хотя она не могла не признать, к своему собственному удивлению, что она действительно им восхищалась. – Я пришлю записку, - а вот это было уже указание на дверь. А потом он снова удивил ее, наклонившись и подняв с пола ее панталоны; он подал их ей как молчаливый знак примирения, и внимательно смотрел, как она одевается.

*

- Варрик! – разочарование в голосе Изабеллы было уже неприкрытым. Она перекинула ноги через ручку кресла и сделала большой глоток эля. – Тему секса-то будем раскрывать?

Гном усмехнулся.

- Да, ривейночка, будем.

*

Аришок прибыл в усадьбу Хоук неожиданно, две ночи спустя. Все его тело выражало одно сплошное, неотступное желание. Когда Бодан провел его в гостиную, Хоук сидела в низком удобном кресле и читала скучную книгу о магах Тевинтера.

- Прошу прощения за вторжение, - сказал он, в глазах его сверкало дикое отчаяние. Хоук нахмурилась, встала и подошла к нему.

- Что тебе надо? – спросила она, реагируя скорее на его присутствие, чем на слова. Он посмотрел ей в лицо, схватив ее за плечи, и она задрожала, - такую злобу увидела она в его взгляде, и догадалась, что его терзает.

- Мне не надо было приходить, прости, - он отдернул от нее руки и резко развернулся к двери.

- Подожди! – Хоук опустила руку в карман платья и достала ключ. – Вот, возьми.

Он медленно развернулся к ней, и его лицо, и вся его поза выражали глубокое замешательство.

- Что… - его ручища осторожно приняла тяжелый железный ключ.

- Он от ворот рядом с клиникой в Клоаке, оттуда подземный ход ведет прямо в подвал под домом. Я знаю, что из лагеря в Клоаку есть тоннели.

Его брови на миг сдвинулись, а потом он понял – и исчез так же быстро, как появился.

Хоук поплотнее запахнулась в платье и снова опустилась в кресло. Книга была забыта, Хоук смотрела на огонь. Она уже давно носила в кармане этот ключ, выжидая удобный момент, чтобы отдать его ему. Сегодня, может, момент был и не лучший, но он казался таким потерянным из-за всего происходящего… из-за нее.

Хоук понимала, что, когда Аришок впервые появился у нее в доме, у него был четкий план развития их отношений. Он должен был держать все под контролем, утолить свою жажду познания и вернуться к своим Аришоковым будням. Но по его поведению было ясно, что все пошло не так, как он ожидал.

Хоук не знала, что это значит для его роли у кунари, вообще понятия не имела, а он говорил об этом меньше и меньше, по мере того, как они все больше времени проводили вместе, объясняя это тем, что она не поймет. У нее было сильное ощущение, что он и не хотел, чтобы она понимала. Со вздохом она подняла книгу и пошла отпереть дверь подвала, прежде чем улечься спать.

Хоук проснулась в темноте, оттого, что ее матрас задвигался под тяжестью массивного тела. В какой-то момент она даже подумала, что к ней забрался ее мабари, - и тут внезапно вспыхнувшая свеча осветила фигуру Аришока, который потянулся вверх и осторожно поставил свечу на подсвечник, отчего оба они осветились оранжевыми отблесками.

- Ты воспользовался ключом, - глупо сказала она, полусонная и в какой-то мере изумленная появлением Аришока в ее постели в такое позднее (или раннее?) послеполуночное время. Он сурово посмотрел на нее, откидываясь плечами на спинку ее огромной кровати, которая, казалось, вдруг стала меньше.

- Разве не за этим ты дала его мне?

- Я… начала она, и запнулась, поняв, что она не знала, что в действительности он сделает с ключом, когда его получит. Ни малейшего понятия не имела, хотя и доверяла ему, как, по-видимому, и Каспиан, потому что Аришок просто прошел по дому, мимо мабари, в ее комнату. Он усмехнулся, словно прочитав ее мысли:

- Я дал ключ своему ашааду, велел найти ворота и воспользоваться ключом. И доложить. Он сделал это. Я положил ключ на стол, - он неотрывно смотрел ей в глаза, - и долго на него смотрел и думал о тебе, как ты лежала у меня на столе с широко раздвинутыми бедрами, и что ты сказала потом, - его губы болезненно дрогнули. – И я понял, что должен прийти к тебе.

- Должен? – весело спросила она. Он издал резкий, злобный рык, пугающий своей глубиной.

- Не смей насмехаться надо мной!

- Я не… Ну ты же знаешь меня и мой длинный язык….

Он некоторое время смотрел на нее, потом потянулся к ней и поцеловал долгим, осторожным поцелуем.

- Длинный язык… - пробормотал он, оторвавшись от нее. – Приятно подвижный и горячий, это да, но я бы не сказал, что такой уж и длинный… - она засмеялась, радуясь, что он больше не злится, и потянулась, чтобы погладить один из его гордо возвышающихся рогов, а его рука слегка коснулась ее щеки.

- Как ты? – спросила она, не упоминая взволнованное состояние, в котором он пребывал ранее. Он вздохнул почти как человек.

- Сейчас – хорошо, - ответил он, касаясь губами ее ладони. – Ты хочешь касаться меня, Кадан, как я касаюсь тебя? – она широко раскрыла глаза, у нее перехватило дыхание.

- Ты же знаешь, что да, - прошептала она. Его рука, лежавшая неподвижно у нее на животе, сгребла одеяло и потащила его вниз к ее бедрам.

- Ты спишь без одежды? – казалось, изумление отвлекло его от первоначального намерения.

- Всегда.

Он усмехнулся:

- Даже зимой?

- Я твердо верю в «чем больше одеял, тем лучше» и ненавижу ночные рубашки – они вечно сбиваются и перекручиваются, - Хоук понимала, что несет чушь, в то время как ее глаза были прикованы к легкому шевелению под его тонкими холщовыми штанами. Она нахмурилась, ей не доводилось видеть его в таком несерьезном одеянии. Что это, кунарийская пижама? Его сцепленные пальцы легли на мускулистый живот.

- Коснись меня, - пригласил он. У нее в голове завертелся миллион вопросов, и первый сорвался у нее с губ.

- Почему сейчас?

Он помрачнел и пристально взглянул ей в глаза.

- К моему беспокойству, я понял, что моя жажда познания бесконечна, - он оторвал от нее взгляд и посмотрел вниз, вдоль своего собственного тела. – И я хочу знать, насколько велика жажда познания у тебя, - они оба следили за его руками, которые, казалось, по своей независимой воле, передвинулись ниже и развязали пояс его штанов.

*

- Он показал ей свой Ари-шокер! – расхохоталась Изабелла. – Ой, не могу!!!

Варрик, только сейчас заметивший игру слов, укоризненно покачал головой.

- Тише, ты все настроение сбиваешь! – она, продолжая придушенно хихикать, сделала ему знак продолжать.

*

Хоук как завороженная смотрела, как он сдвинул ткань одеяния со своих бедер и откинулся назад, полностью обнаженный и пульсирующий.

- Ох… - закусив губу, Хоук попыталась сглотнуть невесть откуда взявшийся комок в горле, когда она увидела его в первый раз. Он был прекрасен; прямой, длинный, очень толстый, кожа того же красивого бронзового оттенка, что и на бедрах. Она склонилась над его мощным телом, от него пахло дегтярным мылом, а еще чем-то пряным и очень мужественным. Она застонала, ощутив, как у нее внутри все забилось и сжалось, и прижалась губами к твердому плоскому животу, проводя языком вдоль мышц, вдоль красных линий боевой раскраски, слегка поглаживая его кожу ногтями.

Аришок зарычал под ее прикосновениями, запустив пальцы в ее волосы. Она позволила своим пальцам еле касаясь пробежать по всей его длине, улыбнулась тому, как он дернулся и стал еще тверже. Его бедра напряглись, он вздрогнул всем телом. Она посмотрела ему в глаза.

- Раздвинь ноги, Аришок, - прошептала она. Он в некотором удивлении приподнял бровь, но жажда познания взяла верх, и он подчинился; она осторожно перебралась через его бедро и устроилась у него между ног, стоя на коленях и склонившись над ним. Его тело содрогнулось, когда она взяла его двумя руками и начала ласкать его длинный толстый жезл, ощущая, как он продолжает твердеть. Из груди Аришока снова вырвалось рычание, быстро перешедшее в мурлыканье.

Хоук целенаправленно неотрывно смотрела в его потрясенные глаза, склоняясь над ним и проводя языком по самому кончику. Его бедра дернулись под ней, пальцы стиснули покрывало. Она глубоко вдохнула и забрала его в себя так глубоко, насколько это было возможно, он вознаградил ее хриплым вскриком. Закрыв глаза, она вся отдалась нежной работе, доставляя ему наслаждение, все еще изумленная тем, что он наконец-то это позволил. О, Создатель, он ей это позволил!

Она почувствовала сильное напряжение и у себя, почувствовала, как она сама становится горячей и мокрой, по мере того, как его возгласы возобновились, мурлыканье усилилось, а мощные сплетения мышц на бедрах заходили ходуном, когда он еще шире раскрылся ей навстречу. Она ласкала языком его нежную кожу, работая ртом все сильнее, пока его бедра не рванулись вверх, чуть не придушив ее, и Аришок с низким яростным рыком излил свое горячее семя в ее жаждущий рот, и она выпила его всего, до капли.

Хоук с неохотой оторвала от него губы, прижавшись последним долгим поцелуем к его влажно блестящему кончику и упала лбом ему на живот, рядом с его все еще твердым жезлом, тяжело дыша, - ее тело просто сходило с ума. Она подумала, а что бы он сделал, если бы сейчас она просто прыгнула на него и овладела бы им? Впрочем было понятно, что ничего хорошего из этого не вышло бы. Для женщины она была сильной и высокой, но по сравнению с ним ее сила была ничтожна. Она тихо вздохнула и ощутила, как его пальцы осторожно берут ее за волосы и так же осторожно влекут ее вверх, не обращая внимания на ту часть его, о которой так взывало ее тело, - пока ее лицо не поравнялось с его лицом.

Одна его рука схватила ее за затылок, притянула ее рот к его губам в безумном поцелуе, а другая скользнула вниз по ее спине и между ног. Ощутив, какая она мокрая, он проник в нее двумя пальцами, а его язык ворвался к ней в рот.

Хоук застонала, все еще соединенная с ним поцелуем, ее тело извивалось под его рукой, она обняла его за шею, перебирая его волосы, и она вознеслась к вершине, сильно, с громким криком, ощутив, как его руки сжали ее почти до боли. Он зарычал и повернулся под ней, его бедра дернулись, прижимая его твердый жезл к внутренней стороне ее бедра, чуть выше колена, она жалобно заскулила и оторвала от него свои губы.

- Пожалуйста… - задыхаясь, прошептала она. Его глаза снова вспыхнули жестким огнем, он непреклонно покачал головой.

- Я уже позволил тебе зайти слишком далеко.

Она знала, что давить на него дальше было бы безумием, но просто не могла удержаться, покрывая его губы легчайшими поцелуями.

- Я прошу тебя… - выдохнула она.

- Я сказал «нет»! – в тишине его рев прозвучал особенно – жестоко – громко. Он сдернул Хоук со своей груди и прижал ее к боку – его объятия окружали ее, как теплая, прочная клетка. Она всматривалась в него поверх его груди – он тяжело дышал, ноздри раздувались. Вдруг он резко повернулся к ней, бросив на нее пронзительный взгляд. – Не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я разорвал тебя пополам, - прорычал он, но злость в его глазах уже угасала.

Хоук глубоко, с облегчением вздохнула и прижалась к нему. Она знала, что он не разорвет ее, но сказать, почему она так думает, она ему не могла. Она улыбнулась, уткнувшись в него, а в памяти всплыл Йонас, длинный, сутулый Йонас, который был более чем щедро одарен природой и который плакал от радости, когда они в первый раз занялись любовью, и он обнаружил, что Хоук была так же щедро одарена впечатляющей глубиной и могла легко принять его в себя. В то же время, вспомнился Оливер, который был, в свою очередь, природой несколько обделен, и потому ныл, что быть с ней – все равно, что с ведром. Это было болезненное воспоминание, ее губы слегка сжались. Он ей нравился, но именно он задал ей определенные критерии, и мужчина мог на что-то рассчитывать только в том случае, если он им соответствовал. А Аришок, со своими 12 дюймами совершенства был прекрасен – и упрям, очень упрям.

- Я не ожидал, что ты получишь такое удовольствие от того, что ты со мной делала, - после долгой паузы его голос звучал мягко, умиротворенно.

Хоук нежно поцеловала его четко обрисованную грудную мышцу.

- Сколько же месяцев я этого ждала? – пробормотала она. – Конечно, я получила удовольствие!
Его железная хватка ослабла, пальцы круговыми движениями поглаживали ей спину.

- Кадан, ты хочешь сегодня спать в моих объятиях, прижавшись ко мне? – его голос был на удивление нежным. Она улыбнулась, легкими касаниями поглаживая его широкую грудь.

- Определенно, я могу попробовать, - его губы дрогнули в еле заметной улыбке, а она прижалась к нему и закрыла глаза.

*

Это была первая из многих ночей, что Хоук провела в его объятиях. Но он всегда уходил, прежде чем она просыпалась, - Варрик сделал паузу, - Но я забегаю вперед.

На следующую ночь Хоук проснулась совершенно от другого, одеяло с нее было бесцеремонно сдернуто, а огромные руки грубо раздвинули ей ноги.

- Ох, Варрик, только не это! – запротестовала Изабелла. – После всего этого – только не насилие!
- Кто тут рассказчик? – цыкнул на нее гном. Изабелла откинулась назад в кресле.

- Тогда продолжай, - разочарованно проговорила она.

*

Хоук снились сны; ранее она доставила сама себе краткое, бессмысленное удовлетворение, прежде чем погрузиться в беспокойную дремоту; ее мысли были наполнены им и новым этапом их отношений, руки помнили, какой он на ощупь, язык помнил его вкус, и, наконец, тело ворочалось под легким покрывалом, пока, наконец, она не провалилась в глубокий сон.

И вот ее тело покрылось мурашками в прохладной темноте, она задрожала, ощутив, как кончик его жезла поглаживает ее вход, мокрый и разгоряченный снами; вдруг его локти оказались по обе стороны от ее головы, поддерживая его вес, в то время как он ворвался в нее, а потом еще и еще раз, заполняя ее целиком.

Она что, спит? Спросила она себя, а ее спина изогнулась, тело судорожно поймало и сжало его. Она обвила его ногами, принимая в себя последние пару дюймов. Наслаждение застигло ее врасплох, ее крики были приглушены его мощной грудью, ее бедра рвались ему навстречу, забирая его все глубже.
Бедра Аришока судорожно дернулись, он вламывался в нее снова и снова. Его рокочущее мурлыканье, сначала отрывистое, стало непрерывным и заполнило всю комнату.

- О, да! Пожалуйста! Еще! – стонала она, уткнувшись в него как попало, наконец, осознавая, что да, она не спит, и это не фокусы ее отчаявшегося воображения. Она прижала ладони к его лопаткам, ногти врезались в мышцы спины, пока тело двигалось в совершенной гармонии с его телом, приветствуя каждый его бросок. Она знала, что, наверное, ей надо было разозлиться, и, возможно, потом она это и сделает, но в этот момент, когда он наконец-то оказался в ней и безоговорочно овладел ею, она ощущала только облегчение и удовлетворение, где-то граничащие с экстазом.

Хоук почувствовала, как его ритм сделался более безудержным, его тело напряглось и задрожало, и эта перемена снова принесла ей волну наслаждения, она задергалась под ним, ощущая, как его семя изливается в нее, слыша его победный рык.

- Андрастины сиськи! – тихо выругалась она, чуть переведя дыхание, - неужели нельзя было все это проделать в первый же вечер, у камина? Ты же хотел этого, я знаю.

*

- Нет, нет и нет! – Изабелла замотала головой. – Хоук так сроду не скажет!

- А тебе откуда известно, что именно говорит Хоук после секса? – широко улыбнулся Варрик. – Это мой рассказ, но я могу его и изменить, - и он задумчиво нахмурился.

*

Слезы Аришока лились градом, капали на ее лицо, и его тело все еще содрогалось над ней. Он выскользнул из нее, рухнул рядом на кровать, так что их лица в темноте оказались на одном уровне, и вслепую нашел ее губы своими, прежде чем он издал сдавленный горловой звук и разрыдался. Она потянулась к нему, кончиками пальцев вытирая его слезы.

- Ну что ты, любимый, перестань, - прошептала она.

- Я думал, что раню тебя, - хрипло сказал он, - и все равно сделал это. – Его огромное тело содрогнулось. – Мне пора.

- Не уходи, пожалуйста, - она обвила руками его шею. – Ты не сделал мне больно.

- Ты что, не понимаешь? – он с легкостью вырвался из ее рук. – Мне было все равно, что с тобой будет.

Она почувствовала, как его вес соскальзывает с кровати. Кровать запротестовала жалобным скрипом, а он легко перекатился и встал на ноги.

- Панахидан, Кадан.

- Не уходи! – взмолилась она, но ответом ей был лишь звук закрываемой двери. – Черт! – пробормотала она.



продолжение в комментариях

@темы: Фанфикшен, Гет, NC, Аришок